Чтоб не распалось время - [15]

— Ты что разглядываешь, Мария?

— Ничего, — ответила она, но потом добавила: — Только солнце, — так как ответ прозвучал грубо, к тому же это была неправда.

— Да, день прекрасный, — согласилась мама.

Миссис Фостер достала из сумочки несколько открыток. Сначала она их адресовала (тете Рут, соседям, дедушке, подруге Элизабет), а потом начала писать. По содержанию они мало чем отличались, как заметила Мария: погода хорошая, Лайм, к счастью, испортить не успели, и дом, который они сняли, тоже чудесный, говорилось во всех открытках.

Когда я стану взрослой, подумала Мария (если я когда-нибудь стану взрослой), вообще-то трудно представить, что это случится; так вот, когда я стану взрослой, я вернусь сюда и буду вспоминать, как я сейчас здесь сижу. И не успела она об этом подумать, как мысль каким-то таинственным образом тотчас материализовалась и — поразительно — перед ней возникла взрослая Мария (почему-то в очках, с сумочкой под мышкой и в твидовом костюме, как у тети Рут). Она открыто улыбалась и была такая настоящая, что все остальные тоже, казалось, могли ее увидеть.

— Хочешь я познакомлю тебя с моей мамой? — предложила Мария. — Я имею в виду, с твоей мамой.

— Мария, ты снова бормочешь, — одернула ее миссис Фостер, оторвавшись от открыток и взглянув на Марию. — Это переходит у тебя в привычку. Не пора ли остановиться?

— Извини, — виновато ответила Мария, и взрослая Мария, улыбнувшись в последний раз, грациозно растворилась в море.

Там ей самое место, поняла Мария, хоть она и кажется безобидной, но думать о ней как-то тревожно. Я не хочу быть такой, решила она и успокоилась, я хочу быть собой, какая я сейчас — всегда, всегда.

К концу мола причаливала щегольская лодка, выкрашенная в нежно-голубой и белый; с нарочито развернутыми парусами, размотанными веревками, она смотрелась, как настоящая мореходка, хотя и шла на громко тарахтевшем моторе. Когда она подошла к ступеням, мотор чихнул в последний раз и заглох. Из нее вылезла компания взрослых и детей. И не успела Мария сообразить, что это семья Мартина, как они уже были на «Чайке».

Они приближались, беспорядочная горластая команда: взрослые громко разговаривали, а младшие дети шумели и спорили. Мартин тащился сзади. Кажется, он не в духе, подумала Мария. На нем были джинсы с дырками на обеих коленках, а вокруг пояса обвязан свитер.

— Привет, — бросил он, увидев ее.

— Привет.

Мать перестала писать, и Мария настороженно стрельнула на нее глазами.

— Да, здорово нас накололи с этими лодками, — пожаловался Мартин. — За пятьдесят пенсов дали десять минут поболтаться в гавани. Да они просто боятся настоящего моря.

Его семья села поодаль, в нескольких ярдах, и предалась спору — на какой пляж пойти.

— Неужели? — выдавила миссис Фостер, чувствуя себя явно не в своей тарелке.

Мария давно заметила: ее родители часто смущаются в присутствии незнакомых детей, особенно мальчиков.

— Ты еще не каталась? — спросил он Марию. — Лично я больше не собираюсь.

Тут до миссис Фостер дошло, что Мария и Мартин уже знакомы.

— Ты живешь рядом с нами, в гостинице? — спросила она.

Наступило молчание, неловкое только для миссис Фостер — больше она уже решительно ничего не могла придумать, а Мария, жаждущая поговорить, как всегда замерла, сдавленная нахлынувшими чувствами. Мартин сосредоточенно вертел в руках ракушку, оставшуюся на песке после отлива.

— Можно сегодня вечером зайти посмотреть твою книгу? — спросил он вдруг.

Но тут всех троих поглотила семья Мартина — младшие дети, старшие дети и две женщины, одна из которых, как выяснилось после сумятицы объяснений и возгласов, оказалась его матерью, другая — теткой. Дети делились строго поровну на две двоюродные семьи. Марии показалось, она вдруг очутилась в самой гуще скворчиной стаи. Она увидела, как мама украдкой сгребает разложенные вокруг пожитки — еще наступит кто или отодвинет. Мама Мартина, заливаясь смехом, сразу же принялась с жаром описывать вчерашний визит в Уэймут. Просто поразительно, как эта женщина умудрялась беспрерывно говорить и одновременно смотреть за малышом, который норовил свалиться в воду, и переодевать другого. Миссис Фостер слушала с натянутой улыбкой. Мария видела, какие они разные.

— Поэтому мы решили остаться на нашем классном курорте, — заключила мама Мартина. — И впредь тоже будем останавливаться только здесь.

Застегивая кому-то штанишки, она вдруг обратилась к Марии:

— Ты здесь одна? Приходи к нам, поиграешь с девочками.

— Это было бы чудесно, — с сомнением выдавила миссис Фостер.

— Ну что, пошли? Мартин!

— Я еще немного здесь побуду.

— Ладно. Только к обеду не опаздывай. И не докучай миссис… э…

— Фостер, — подсказала миссис Фостер.

— А мы Люкасы. Обе команды. Ну ладно, счастливо.

Они побрели прочь от «Чайки», и их еще долго было слышно после того, как они завернули за угол дома и скрылись из вида.

Миссис Фостер с опаской поглядела на Мартина. Она не очень жаловала мальчиков. Мария всегда знала, что не ошиблась, родившись девочкой, — хоть в этом угадала.

— Я хотел сходить в музей, — начал Мартин.

Миссис Фостер просияла. Она явно ждала чего-то более энергичного и разрушительного.