Что же тут сложного? - [9]

Шрифт
Интервал


07:54

Выпроваживаю Ричарда с Беном и, захватив кружку крепкого чая с одним куском сахара, поднимаюсь проверить, как там Эмили. С тех пор как Эмили села на соковую диету, она сахар в рот не берет, но уж в чрезвычайной ситуации сладкий чай наверняка сойдет за лекарство. Я приоткрываю дверь, и она тут же упирается в кучу одежды и обуви. Протиснувшись в щель, оказываюсь в комнате, которая выглядит так, словно ее покинули в панике при авианалете. Повсюду мусор, на тумбочке у кровати шаткая инсталляция из банок диетической кока-колы.

Бардак в комнате подростка – вечный источник ссор между матерями и дочерьми, так что мне, по-хорошему, следовало быть к ним готовой, однако наши конфликты из-за этой спорной территории не ослабевают. Последний наш ожесточенный скандал в пятницу после школы, когда я настаивала, чтобы Эмили убрала комнату сию же минуту, и вовсе окончился патом.

Эмили: “Это моя комната”.

Я: “Но дом-то мой”.

– Какая же она упрямая, – пожаловалась я Ричарду.

– Интересно, в кого бы это, – откликнулся он.

Эмили раскинулась наискось на кровати, укутавшись в одеяло, словно в кокон. Она всегда спала беспокойно, перемещалась по матрасу, как стрелки часов. Когда она спит, вот как сейчас, то выглядит точь-в-точь как когда-то в колыбели – тот же упрямо вздернутый подбородок и льняные кудри на подушке, влажные от жара, если Эмили болела. Она родилась с огромными глазами, цвет которых долго менялся, будто они никак не могли определиться. И по утрам, доставая ее из колыбели, я напевала: “Какого же цвета сейчас твои глазки? Карие, зеленые, голубые, как в сказке?”

В конце концов глаза у Эмили стали карие, как у меня, и я втайне досадовала, что она не унаследовала Ричардов цвет глаз – ярко-голубой, как у Пола Ньюмана, – хотя раз в генах он есть, то, значит, может передаться нашим внукам. Невероятно, что я уже задумываюсь о внуках. Когда мечтают о детях, это нормально, но мечтать о детях детей? Это как вообще?

Я вижу, что Эмили спит. Под ее сжатыми трепещущими веками идет кино – надеюсь, не фильм ужасов. На подушке рядом с ней лежит овечка Бе-Бе, первая ее игрушка, и чертов телефон, на экране которого светится все, что пришло за ночь. “37 непрочитанных сообщений”. Я вздрагиваю при мысли о том, что в них может быть. Кэнди посоветовала отобрать у Эмили мобильник, но стоит мне потянуться к нему, как она протестующе брыкается, точно лабораторная лягушка. Спящая красавица не отдаст свою онлайн-жизнь без борьбы.

– Эмили, милая, просыпайся. Пора в школу.

Она со стоном переворачивается, глубже закутывается в кокон, телефон тренькает, потом еще и еще. Как двери лифта, которые открываются раз в несколько секунд.

– Эм, пожалуйста, просыпайся. Я принесла тебе чай.

Динь. Динь. Динь. Омерзительный звук. Все началось с невинной ошибки Эмили, и кто знает, до чего еще дойдет. Я хватаю телефон и прячу в карман, пока она не увидела. Динь. Динь.

На обратном пути останавливаюсь на лестничной площадке. Динь. Бросаю взгляд сквозь старинное сводчатое окно в подернутый туманом сад, и в голову приходит тревожная и нелепая стихотворная строчка. “Не спрашивай, по ком звонит телефон. Он звонит по тебе”.


08:19

На кухне – точнее, в том месте, которое можно так назвать, пока Петр не сделает настоящую кухню, – я быстренько отправляю в посудомойку оставшуюся от завтрака грязную посуду, открываю банку корма для Ленни и проверяю электронную почту. И сразу же вижу имя адресата, чьи письма никогда еще не нарушали покой моего почтового ящика. Ах ты черт.


От кого: Джин Редди

Кому: Кейт Редди

Тема: Сюрприз!

Дорогая Кэт,

Это мама. Мое первое электронное письмо! Спасибо огромное вам с Джули за то, что купили мне ноутбук. Вы меня балуете. Я начала ходить в библиотеку на занятия по компьютерной грамотности.

В Интернете очень интересно. Столько милых картинок с котиками! Мне не терпится установить связь с внуками. Эмили говорила, у нее есть какой-то “фейсбук”. Не могла бы ты дать мне ее адрес?

ХХ

С любовью,

мама



Вчера я гуглила “перименопаузу”. Если тоже подумываете об этом, то вот вам совет: воздержитесь.


Симптомы перименопаузы:

– Приливы, ночная потливость и/или ощущение, что кожа холодная и влажная на ощупь

– Учащенное сердцебиение

– Сухость и зуд кожи

– Раздражительность!

– Головные боли, возможно обострение мигреней

– Перемены настроения, слезливость

– Утрата уверенности, падение самооценки, ощущение собственной никчемности

– Нарушения сна, бессонница (с ночной потливостью или без нее)

– Нарушения менструального цикла, более короткие и обильные месячные, сопровождающиеся неприятными симптомами; более короткий или длинный цикл

– Угасание либидо

– Вагинальная сухость

– Сильная утомляемость

– Тревога, ощущение беспокойства

– Страхи, опасения, дурные предчувствия

– Трудно сосредоточиться, дезориентация, спутанность сознания

– Пугающие провалы в памяти

– Учащенное мочеиспускание, невозможность потерпеть, потребность встать ночью, чтобы помочиться

– Недержание мочи, особенно при смехе или чихании

– Боли в суставах, мышцах, сухожилиях

– Повышенная чувствительность и боль в груди

– Желудочно-кишечные расстройства, несварение желудка, метеоризм, тошнота


Еще от автора Эллисон Пирсон
И как ей это удается?

Знакомьтесь: Кейт Редди, фондовый менеджер и мать двоих детей. Она может делать десять дел одновременно: продавать и покупать акции, менять пеленки, выяснять отношения с мужем, отбиваться от тупого босса, стряпать пироги, следить за повелением индекса Доу-Джонса и много чего еще. Не может Кейт одного — разобраться в себе и понять, кем же ей больше хочется быть: хорошей мамочкой и отличной женой или успешным профессионалом, стремительно покоряющим высоты финансового мира.Жизнь Кейт — беспрестанная борьба с чувством вины и неодобрением окружающих.


Рекомендуем почитать
Как будто Джек

Ире Лобановской посвящается.


Ястребиная бухта, или Приключения Вероники

Второй роман о Веронике. Первый — «Судовая роль, или Путешествие Вероники».


23 рассказа. О логике, страхе и фантазии

«23 рассказа» — это срез творчества Дмитрия Витера, результирующий сборник за десять лет с лучшими его рассказами. Внутри, под этой обложкой, живут люди и роботы, артисты и животные, дети и фанатики. Магия автора ведет нас в чудесные, порой опасные, иногда даже смертельно опасные, нереальные — но в то же время близкие нам миры.Откройте книгу. Попробуйте на вкус двадцать три мира Дмитрия Витера — ведь среди них есть блюда, достойные самых привередливых гурманов!


Не говори, что у нас ничего нет

Рассказ о людях, живших в Китае во времена культурной революции, и об их детях, среди которых оказались и студенты, вышедшие в 1989 году с протестами на площадь Тяньаньмэнь. В центре повествования две молодые женщины Мари Цзян и Ай Мин. Мари уже много лет живет в Ванкувере и пытается воссоздать историю семьи. Вместе с ней читатель узнает, что выпало на долю ее отца, талантливого пианиста Цзян Кая, отца Ай Мин Воробушка и юной скрипачки Чжу Ли, и как их судьбы отразились на жизни следующего поколения.


Петух

Генерал-лейтенант Александр Александрович Боровский зачитал приказ командующего Добровольческой армии генерала от инфантерии Лавра Георгиевича Корнилова, который гласил, что прапорщик де Боде украл петуха, то есть совершил акт мародёрства, прапорщика отдать под суд, суду разобраться с данным делом и сурово наказать виновного, о выполнении — доложить.


Жить будем потом

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.