Что я натворила? - [62]

Шрифт
Интервал

Кэтрин не знала, сколько прошло времени. Ей казалось, будто прошло несколько часов, а на самом деле прошло всего чуть больше часа. Она вздрогнула, почувствовав холодное дыхание сквозняка, влетевшего из-под двери и обжегшего ее ступни и лодыжки.

Сидеть в кресле было неудобно — ткань стала впиваться в кожу Кэтрин сквозь сорочку, отчего на месте шрамов защипало. Женщине больше всего сейчас хотелось встать, сменить позу, чтобы стало хоть чуть-чуть полегче. Слова начали расплываться перед глазами. Буквы превращаться в черные точки на белых страницах: уже неразличимые, какие-то странные закорючки непонятной формы, они плыли перед ней, отчего Кэтрин почти не понимала, что читает. Шея женщины вдруг стала такой слабой, что перестала выдерживать вес ее головы, и та постепенно стала опускаться. В горле у нее пересохло, и голос звучал хрипло. Кэтрин отчаянно хотелось пить, но больше всего ей хотелось спать.

Ее глаза зудели и болели, а плечо свело судорогой от тяжелой книги. У Кэтрин был такой трудный, насыщенный день, впрочем, как и все предыдущие. Ей так хотелось закрыть глаза хоть на секундочку…

Бум! Кэтрин проснулась от двух звуков, раздавшихся одновременно, и последовавшей за ними резкой боли. Первым звуком был стук ее черепа о спинку кресла, а вторым — испуганный крик, который у нее вырвался от неожиданности. Сильно ударившись о кресло, Кэтрин почувствовала, как на голове образовался синяк. Дыхание ее было прерывистым — она уснула всего на мгновение.

— Пап, что случилось? — раздался голос Доминика где-то за дверью.

— Нет, сынок, все хорошо, иди спать. Твоей маме, должно быть, кошмар приснился.

Заскрипели половицы — Доминик ушел к себе в комнату.

Кошмар наяву… Кэтрин прикусила губу, чтобы не произнести это вслух или не разораться на весь дом, чтобы не позвать на помощь.

Захлопнувшийся томик «Илиады» лежал у нее на коленях. Стоя над Кэтрин, Марк держал ее за волосы так, что ее голова выпрямилась. Встав так, чтобы она не могла видеть его лицо, Марк произнес тихо, но твердо:

— Пожалуйста, не буди детей, Кэтрин. Когда я сказал, что сегодня ночью ты будешь читать мне вслух, я имел в виду — всю ночь. Это ясно, милая?

— Да, — ответила Кэтрин хриплым голосом.

— Хорошо.

Он наклонился и поцеловал ее в губы.

— Хорошая девочка. Думаю, надо будет вернуться на несколько страниц назад, вдруг ты что-то пропустила.

Марк отпустил ее волосы и подошел к комоду. Порывшись среди своего нижнего белья, он достал шелковый шарф с кистями на концах. Кэтрин смотрела на мужа, уже заранее боясь того, что будет дальше.

— Сядь поудобнее, милая, — сказал Марк.

Кэтрин выпрямилась в кресле.

Ее муж обвязал ее голову шарфом, а концы его привязал к креслу. Таким образом, Кэтрин оказалась жестко прикрепленной к нему и не могла даже голову повернуть.

— Теперь можешь продолжать, Кэтрин.

Марк снова улегся на кровать в той же позе, что и раньше. Он задышал ровно и размеренно, и Кэтрин подумала, что, возможно, ее муж уснул; но она не могла так сильно рисковать. Текст можно было разглядеть, только подняв книгу на уровень глаз, и тогда ее пришлось бы держать под прямым углом. Мышцы быстро свело судорогой, но других вариантов у Кэтрин не было, поэтому она старалась не обращать внимания.

Агамемнона прервав, слово молвил Ахилл всемогущий:
«Робким, ничтожным, трусливым меня б называли,
Если б во всем, что прикажешь, тебе угождал я, никчемный.
Пусть же другие стелются перед тобою; а мне
Ты не приказывай: слушать тебя и вовсе не стану!
Слово лишь молвить я буду — его сохрани ты и помни:
В грозную битву на скорую смерть за плененную деву
Мне не вступить, ни с тобой и ни с кем; забирайте, что дали!
И из сокровищ, на черном моем корабле затаенных,
Против воли моей ничего отобрать у меня не сумеешь!
Ежели слушать меня не желаешь, приди и попробуй:
Кровь твоя черная по копью моему заструится!»

Кэтрин было очень трудно сохранять свою неестественную позу, и она боролась с желанием освободиться от своей шелковой привязи. Радовало ее только одно: так как Марк не мог видеть ее лица, Кэтрин могла тихо плакать, пока читала этот странный текст.

Как и каждый день, прозвенел будильник. Глаза Кэтрин распухли. Они болели и слезились; не то чтобы она плакала, но ее душа как будто продолжала рыдать. Речь ее потеряла связность и четкость. Мышцы окончательно онемели, и даже легкое движение причиняло сильную боль.

Муж же ее практически выпрыгнул из постели и от души потянулся, зевая, давая таким образом понять, что хорошенько выспался. Он медленно подошел к креслу и развязал шелковый шарф. Голова Кэтрин рухнула вперед, словно бы ее шея за это время позабыла, как это — удерживать голову.

Марк взял жену за руку и помог ей встать. Когда ее ноги отделились от кресла, их пронзила сильная боль, как будто за ночь они срослись, и теперь Марк насильно разорвал только что заживший шов.

— Идем.

Это была привычная команда, знакомая Кэтрин до боли. Она была слишком слаба, чтобы протестовать или сопротивляться. Марк положил жену лицом вниз на кровать и, как делал это каждый вечер, изнасиловал. Но Кэтрин не чувствовала ничего — едва поняв, что лежит на мягкой подушке, она тут же уснула глубоким сном.


Еще от автора Аманда Проуз
История матери

Всегда ли рождение ребенка – счастье? Об этом не принято говорить, но бывает так, что появление детей разрушает семью. Это случилось с Джессикой и Мэттью. Их брак дал трещину, когда Джессика узнала, что беременна. Она не была готова к этому, и, хотя Мэттью был счастлив, ее не покидало болезненное чувство неправильности происходящего. Материнство не принесло Джессике желанного успокоения. Она все больше погружалась в пучину депрессии, испытывая к дочери противоречивые чувства: любовь, жалость, неприятие, страх.


Дитя клевера

Завязка нового романа Аманды Проуз происходит в переменчивые, мятежные шестидесятые. Дот Симпсон, девушка из рабочих кварталов Лондона, знакомится с богатым иностранцем Солом, чей образ жизни и внешность слишком сильно отличаются от того, что принято в консервативных кварталах, где она выросла. Но запретный плод сладок, и молодые люди отчаянно тянутся друг к другу, несмотря на общественное порицание. Кто же не выдержит первым? Окружение или сами влюбленные? Это не очередная история о Ромео и Джульетте — скорее уж о многолетней войне, разделившей людей из-за нелепых предрассудков.


День красных маков

Мартин покидает Англию, чтобы заработать на безмятежную жизнь со своей обожаемой Поппи Дэй, но пропадает без вести. Крошка Поппи до последнего надеется на лучшее, но однажды до нее доходит жуткий слух – Мартина похитили, и его жизнь в любой миг может оборваться. Тогда она решается на безумный, отчаянный поступок. Облачившись в восточное одеяние, Поппи отправляется в далекий, загадочный Афганистан, выдав себя за известную журналистку. В одночасье повзрослевшая Поппи оказывается без какой-либо защиты в самом сердце недружелюбной страны, среди гор и кишлаков, в компании отчаянного журналиста Майлза Варрассо и одного из местных головорезов, Зелгаи Махмуда.


Рекомендуем почитать
Если бы мы знали

Две неразлучные подруги Ханна и Эмори знают, что их дома разделяют всего тридцать шесть шагов. Семнадцать лет они все делали вместе: устраивали чаепития для плюшевых игрушек, смотрели на звезды, обсуждали музыку, книжки, мальчишек. Но они не знали, что незадолго до окончания школы их дружбе наступит конец и с этого момента все в жизни пойдет наперекосяк. А тут еще отец Ханны потратил все деньги, отложенные на учебу в университете, и теперь она пропустит целый год. И Эмори ждут нелегкие времена, ведь ей предстоит переехать в другой город и расстаться с парнем.


Узники Птичьей башни

«Узники Птичьей башни» - роман о той Японии, куда простому туристу не попасть. Один день из жизни большой японской корпорации глазами иностранки. Кира живёт и работает в Японии. Каждое утро она едет в Синдзюку, деловой район Токио, где высятся скалы из стекла и бетона. Кира признаётся, через что ей довелось пройти в Птичьей башне, развенчивает миф за мифом и делится ошеломляющими открытиями. Примет ли героиня чужие правила игры или останется верной себе? Книга содержит нецензурную брань.


Наша легенда

А что, если начать с принятия всех возможностей, которые предлагаются? Ведь то место, где ты сейчас, оказалось единственным из всех для получения опыта, чтобы успеть его испытать, как некий знак. А что, если этим знаком окажется эта книга, мой дорогой друг? Возможно, ей суждено стать открытием, позволяющим вспомнить себя таким, каким хотел стать на самом деле. Но помни, мой читатель, она не руководит твоими поступками и убеждённостью, книга просто предлагает свой дар — свободу познания и выбора…


Твоя улыбка

О книге: Грег пытается бороться со своими недостатками, но каждый раз отчаивается и понимает, что он не сможет изменить свою жизнь, что не сможет избавиться от всех проблем, которые внезапно опускаются на его плечи; но как только он встречает Адели, он понимает, что жить — это не так уж и сложно, но прошлое всегда остается с человеком…


Подлива. Судьба офицера

В жизни каждого человека встречаются люди, которые навсегда оставляют отпечаток в его памяти своими поступками, и о них хочется написать. Одни становятся друзьями, другие просто знакомыми. А если ты еще половину жизни отдал Флоту, то тебе она будет близка и понятна. Эта книга о таких людях и о забавных случаях, произошедших с ними. Да и сам автор расскажет о своих приключениях. Вся книга основана на реальных событиях. Имена и фамилии действующих героев изменены.


Мыс Плака

За что вы любите лето? Не спешите, подумайте! Если уже промелькнуло несколько картинок, значит, пора вам познакомиться с данной книгой. Это история одного лета, в которой есть жизнь, есть выбор, соленый воздух, вино и море. Боль отношений, превратившихся в искреннюю неподдельную любовь. Честность людей, не стесняющихся правды собственной жизни. И алкоголь, придающий легкости каждому дню. Хотите знать, как прощаются с летом те, кто безумно влюблен в него?