Что я думаю о женщинах - [38]

Натали вскочила на ноги, и я не на шутку перепугался.

— Ты же обещала, что не будешь меня ненавидеть! Она обернулась и посмотрела на меня. Сверху вниз…

Она возвышалась надо мной, словно титан, черпающий силу в добродетели и нравственности.

— Никакой ненависти я к тебе не испытываю. Скорее отчаяние, черное отчаяние. Ты подвел всех и в первую очередь самого себя.

— Нат, пожалуйста! — взмолился я. — Присядь! Не надо так со мной!

— Несколько дней назад, — медленно проговорила она, — когда ты в пух и прах разносил моих подруг, тогда это и был настоящий Гай Локарт? Эксклюзивный материал: Гай Локарт, каким вы его никогда не видели!.. Небось считаешь, что женщины — идиотки?

— Нет, нет, что ты!

Я взял Натали за руку, но она вырвалась. Из детской послышался плач.

— Вот видишь, что ты наделала! Эрика разбудила.

— Не твое дело!

— Натали, — заюлил я, — это несправедливо! Несправедливо наказывать человека за честность, неужели не читала.”Тесс из рода Д’Эрбервиллей”?

— Заткнись! — рявкнула она. — Ты обманщик, Гай!

— Да, — выдавив улыбку признался я, — но твой обманщик…

Рука потянулась к тонкому девичьему запястью, однако Натали снова меня оттолкнула, на этот раз зло и агрессивно.

— Не прикасайся! — прошипела она. — Держись от меня подальше, мерзкий шовинист!

ЧАСТЬ ВТОРАЯ ШОВИНИСТЫ

Грустный шовинист

Утром я спросил Натали, что она намерена делать. Девушка ответила, что пока не знает, и попросила время на раздумье. Я пообещал переехать к брату. Бен и Рейчел жили в тесноте, но продавленный диван и минимальное уважение устраивали меня больше, чем отдельная комната, некорректные вопросы и убийственная тишина за завтраком в родительском доме.

Думайте что хотите, но я был шокирован чопорностью и жеманством Натали. Из всех моих признаний ее больше всего потрясла не интрижка с Джо, а то, что я рассматривал ее святейшество как сексуальный объект. Разве не эта самая девушка принимала при мне душ, а потом якобы не замечала эрекцию? Или не она предложила стать отцом ее ребенка и присутствовать при родах? Неужели она считала, что я могу ежедневно смотреть на красивую обнаженную женщину и не испытывать желания? Я что, евнух, по ее мнению?

Однако к глубокому возмущению примешивалось подозрение, что я заслужил все то, что получил. Или не получил. Мужчина, объявляющий себя поборником женского равноправия, вряд ли вправе обижаться, что девушка, когда-то восхищавшаяся его идеалами, будет шокирована, узнав, что он тоже любит секс. Натали права, я действительно обманщик: годами рассуждал как Симона де Бовуар, в глубине души думая, как Бенни Хилл.

Но у Бенни Хилла были чувства; и у меня, его духовного наследника, тоже. От любви и безнадежной тоски я заболел, потерял аппетит и почти не разговаривал с братом и его женой. Моя апатия раздражала маленького Сэма, который стал лупить меня по голове надувным молотком. Я даже не пытался защититься, понимая, что маленький агрессор имеет право выразить свое мнение.

Несколько дней Бен смотрел, как я упиваюсь своим горем, а потом отвел в сторону, чтобы дать братский совет.

— Встряхнись, тюфяк гребаный!

И ни слова больше… Вот он, братский совет!

Телефон зазвонил поздно вечером, когда я укладывался спать на продавленном диване. Натали приглашала выпить какао и выяснить отношения. Моя видавшая виды “мини” осталась в гараже на Шепли-драйв, поэтому я взял велосипед, на котором Рейчел иногда ездит за покупками. Фар на нем не было, так что пришлось ехать по тротуару. А еще велосипед оказался дамским… Итак, на дамском велосипеде, без фар, по тротуару я ехал в дом номер тринадцать, где любимая должна была решить мою судьбу. Разве не отличная (хотя и весьма тяжеловесная) метафора для описания положения западных мужчин на закате двадцатого века?

С ног до головы одетая в черное, Натали открыла мне дверь и жестом велела подняться на второй этаж. В груди затеплилась идиотская надежда: а что, если она задумала суперпримирение с черными шелковыми чулками и черными подвязками? Потом мы вошли в комнату, единственным источником света в которой были свечи в “Храме Джины”, и я понял: секс-финал не запланирован.

Показав на кровать, девушка велела мне сесть, а сама осталась стоять спиной к пылающим свечам. Их неровный свет, отражаясь о голые стены, жуткими отблесками играл на ее лице.

— Я приняла решение.

_ Угу… — хмыкнул я и объявил себе ожидаемый приговор: — “Гай, ты мерзкий шовинист. Знать тебя не желаю!”

— Нет, — с поразительным спокойствием покачала головой Натали. — Я не могу изгнать тебя из своей жизни. Ближе вас с Эриком у меня никого нет.

Тронутый ее добротой, я хотел встать, но девушка, подняв пальчик, остановила меня. Для меня ее невинное движение было страшнее раздувающегося капюшона кобры.

— Не прикасайся! — предупредила она. — Это правило останется в силе, пока ты не докажешь, что достоин физической любви. Не исключено, что этот момент вообще никогда не наступит.

— У-у-у, затрахаться!

— А вот этого тем более не будет! — с нажимом сказала Натали. — Ни объятий, ни поцелуев, никаких авансов и заигрываний с твоей стороны! До того момента…

— …который, возможно, вообще никогда не наступит, — подсказал я. — Понятно. Только зачем все это? Зачем любить, если нельзя даже прикоснуться?