Что вдруг - [23]
Елизавета Леонидовна Лозинская (в замужестве – Миллер; 1884–1970), сестра М.Л. и Г.Л. Лозинских. Ее воспоминания о М.Л.Лозинском опубликованы И.Н.Толстым (Русская мысль. 1990. 6 апреля: Литературное приложение. № 9. С. 18). Эмигрировала из России в 1918 г., с 1920 по 1947 г. жила во Франции, с 1947 г. до конца жизни – в Южной Африке.
Поэт и переводчик Михаил Леонидович Лозинский (1886–1955). Его позиция по вопросу об эмиграции сформулирована им в письме к Е.Л.Миллер 1924 г.: «Конечно, жить в России очень тяжело, во многих отношениях. Особенно сейчас, когда все увеличивается систематическое удушение мысли. Но не ibi patria, ubi bene, и служение ей – всегда жертва. И пока хватает сил, дезертировать нельзя. В отдельности влияние каждого культурного человека на окружающую жизнь может казаться очень скромным и не оправдывающим приносимой им жертвы. Но как только один из таких немногих покидает Россию, видишь, какой огромный и невосполнимый он этим приносит ей ущерб; каждый уходящий подрывает дело сохранения культуры; а ее надо сберечь во что бы то ни стало. Если все разойдутся, в России наступит тьма, и культуру ей придется вновь принимать из рук иноземцев. Нельзя уходить и смотреть через забор, как она дичает и пустеет. Надо оставаться на своем посту. Это наша историческая миссия» (Ивановский И. Воспоминания о Михаиле Лозинском // Нева. 2005. № 7. С. 202).
Татьяна Борисовна Лозинская (ур. Шапирова; 1885–1955) – историк, экскурсионист; дети – Сергей Михайлович Лозинский (1914–1985) – впоследствии видный советский математик, преподаватель Военно-воздушной академии, председатель Ленинградского математического общества, заслуженный деятель науки и техники РСФСР (1966); Наталья Михайловна Лозинская (1915–2007) – впоследствии жена доктора физико-математических наук, профессора Петербургского университета Никиты Толстого, преподавательница английского языка. В 2001 г. она вспоминала о тех временах, к которым относился вопрос К.А.Вогака: «Первые годы после революции были голодными. И в гостинице “Европейской”, что на Невском, открылся карантинно-распределительный пункт для беспризорных детей, которых после войны оказалось немало. Их там отмывали, лечили, учили и распределяли по детским домам. Здесь работала учителем моя мама, историк по образованию, Александр Брянцев, ставший позже директором ТЮЗа, и другие представители интеллигентской элиты города. А поскольку у нас дома было холодно, нам с мамой и братом дали номер в “Европейской”. Папа остался жить на кухне в промерзшей квартире на Кировском и часто приходил к нам. Был он высоким, статным, красивым и, конечно, хорошим отцом – добрым и внимательным. Несмотря на то, что работал с утра до вечера, находил время для игр с детьми» (Наталья Лозинская: «Таких людей, как мой отец, на свете больше нет» // Комсомольская правда (Санкт-Петербург). 2001. 21 июля).
Мочульский К. Поэтическое творчество Анны Ахматовой // Русская мысль (София). 1921. № 3–4; Константин Васильевич Мочульский (1892–1948) – литературовед.
«Эриннии», «античная трагедия» Леконт де Лиля, была поставлена в 1909 г. в Михайловском театре в Петербурге в переводе Ольги Чюминой. Перевод Михаила Лозинского был издан отдельной книжкой: Леконт де Лиль. Эринии. Пер. и вступ. ст. М. Лозинского. Режиссерские указания В.Н.Соловьева. Эскизы декораций и костюмов А.Я. Головина. Пг.: Петрополис, 1922. Ср. рецензию: «“Эринии” уже были переведены на русский язык покойной О.Н. Михайловой-Чюминой, но эта честная дубоватая переводчица не умела чутко воспринять и передать все особенности языка и стиля Леконт де Лиля, как удалось это М.Л.Лозинскому. Перевод Лозинского – виртуозный, артистический труд, исполненный с осторожнейшею строгостью и трезвостью. Мы знаем Лозинского как поэта, он сам из наших парнасцев, ему и книги в руки, такие книги, как трагедия Леконт де Лиля, и, хотя она сама нам не нравится, мы не можем достаточно надивиться искусству переводчика в выборе словесного материала, в воспроизведении ритмики и инструментовки подлинника. Местами это настоящий tour de force, а вообще образец технического мастерства, достойный внимательного “студийного” изучения. Есть, впрочем, несколько промахов» (Н. Л<ернер>. [Рец.] Леконт де Лиль. Эринии. Пг., 1922 // Книга и революция. 1922. № 9-10 (21–22). С. 69–70).
Яков Ноевич Блох (1892–1968), секретарь правления издательства «Петрополис», переводил фьябы Карло Гоцци (вместе со своей сестрой Раисой Блох и М.Л.Лозинским), писал предисловие к их изданию во «Всемирной литературе» (Пг.; М., 1923).
Византийский эпос X–XII вв. о богатыре Дигенисе Акрите (см.: Дигенис Акрит / Пер., ст. и коммент. А.Я. Сыркина. М., 1960), переложенный в древнерусской литературе («Девгениево деяние»), о котором Иннокентий Анненский говорил: «Влияние поэмы о Дигенисе на нашу поэзию еще не вполне выяснено» (
