Что тогда будет с нами?.. - [5]
– Бывает по-всякому, – мудро заметила Волька.
У нее было что сказать на тему внезапной смерти и неожиданных событий. Но внезапная смерть Галкиной тети и правда казалась какой-то странной.
– А когда человек умирает вроде как своей смертью, это как-то расследуют? – спросила она. – И кто ее нашел, она же одна жила? Или успела кому-то позвонить, когда ей стало плохо?..
– Пришла утром одна заказчица к назначенному времени. А ей никто не открыл. Вот она тревогу и подняла. Соседей позвала. Так и обнаружилось. Вечером Ната была совершенно здоровая. Многие ее видели. А ночью уснула и не проснулась. Странно ведь. Ну как такое может быть?
– Но ведь бывает, что люди засыпают и не просыпаются, – убежденно произнесла Волька.
Уж об этом она могла много чего рассказать.
– Бывает, конечно. Но что-то должно предшествовать. А тут – ни с того ни с сего, – горестно вздохнула Галка.
У нее собралась уже целая коллекция странностей, подсказывавших, что что-то не так с внезапным уходом тети в мир иной:
– Что меня особенно поразило, когда мы приехали на похороны, – удивительный порядок. Ната не любила, чтобы все было в идеальном порядке. У нее в кабинете все было вечно разбросано, стол завален. На кухне всегда полная раковина посуды – она посудомойку запускала, только когда в раковине места не оставалось совсем. Не любила на все эти пустяки время тратить. Правда, в доме так много места, что беспорядок в глаза не лез. А тетя все время Достоевского цитировала в свое оправдание. Говорила, что у старухи, которую Раскольников убил, было в доме невероятно чисто, как это бывает «только у очень старых и очень злых вдовиц». «А я, – говорила она, – никак под это определение не подхожу. И не вдовица, и не старая, и не злая. Так что – мне можно». А мы как приехали, сразу в глаза бросилось, что слишком все на своих местах. И никто не убирался! Все осталось так, как было при тете!
– Ну, мало ли… – не соглашалась Волька. – А вдруг она как раз в тот вечер перед сном прибралась? Ведь убиралась же она когда-то?
– Убиралась… Но все равно странно. Чтоб такой идеальный порядок…
– И ты что? Думаешь, ее убили и прибрались во всем доме? И посуду помыли? Действительно, странно как-то…
– Да, конечно… И у дома камеры, если бы кто-то зашел, все бы записалось. Но я почему-то все думаю и думаю об этом, – не унималась Галка.
Эти разговоры, возникавшие время от времени, были мучительными. Помочь ничем все равно нельзя было. И изменить что-то тоже не получилось бы при всем желании. Оставалось только слушать и сочувствовать. Хотя Галка не так уж часто заводила эти разговоры. Но видно было, что сама себе она покоя не дает, все спрашивает и спрашивает.
А в остальном… Волька не могла позволить себе грустить рядом с морем. И ведь все равно – умирают все. И Галка осталась без любимой тети – да, но при этом оказалась вполне богатой. Тоска пройдет со временем, а комфортная жизнь в прекрасном доме останется. Все равно ведь ничего не вернешь. Оттуда не возвращаются. Вольке казалось, что, если бы у нее был такой дом, она бы никогда не печалилась и жила бы припеваючи. Галка словно чувствовала настроение подруги и просила прощения за то, что своими разговорами портит ей настроение. Но все это были мелочи по сравнению с той прекрасной жизнью, которой они жили.
Кроме великого счастья видеть море с утра до вечера в жизни Вольки появилось еще одно счастье: люди. Люди, которых она не стеснялась, с которыми ей было радостно, интересно, весело. Конечно, все это было временно. Это Волька четко осознавала, не позволяя себе печалиться при мысли о расставании со счастьем. Эта радость была подарена ей только на тот месяц, что она гостила в Галкином доме. И именно из-за этой временности возникала легкость. Волька не боялась, что кто-то узнает об их семейной бедности. Она разрешила себе быть счастливой просто потому, что она есть. Никаких суперодежд летом в жару не требовалось. Шорты, майки, пара сарафанчиков, шлепанцы – вот и все, что нужно было в это время года любому отдыхающему на юге. Волька впервые в жизни себе нравилась. Волосы выгорели, распушились, глаза сияли, ровный загар – она любовалась собой по утрам после душа.
– Как хорошо! Как все у меня хорошо! – повторяла она, улыбаясь самой себе.
Она совершенно не думала тогда о том, что и это прекрасное время пройдет. Она просто жила в своем прекрасном времени и наслаждалась, ничего не боясь и ничего не загадывая.
Галка знала почти всех в поселке, и ее знали все: она выросла на их глазах. Со многими ровесниками дружила с пеленок: Ната забирала маленькую племянницу к себе на лето с первого года ее жизни. И еще – у тети годами отдыхали одни и те же люди, ставшие почти родственниками. И этим летом два месяца жили супруги-москвичи, лет пятнадцать подряд приезжающие в одно и то же время к морю. Раньше с детьми отдыхали, теперь с внуками. Галка и не думала, что они соберутся приехать этим летом – не хотелось ей без тети заниматься пока приемом постояльцев, однако люди так просились и так сокрушались, что не получилось отказать им. Они заехали в конце мая, зашли к соседям за ключами (тетя всегда оставляла ближайшим соседям запасные ключи от дома) и зажили, как прежде. Ну, а раз уж так, то и следующим постояльцам Галка отказывать не стала, тем более к ним она была по-настоящему привязана с раннего детства. Муж, жена и двое сыновей из Питера. Взрослые – ровесники ее родителей, врачи, вполне успешные, хоть и молодые, на вид казавшиеся старшими братом и сестрой своим детям. С сыновьями-погодками, 19- и 18-летними студентами, Галка каждое лето своей жизни встречалась в тетином доме. Можно сказать, выросли вместе, хотя, разъезжаясь в конце лета по своим городам, они почти не общались, за исключением тех редких случаев, когда питерские родители возили своих парней в Москву или Галкины предки навещали культурную столицу, чтобы дочь познакомилась с красотами северной Венеции.
На мосту чужого города стояла молодая женщина. Она пережила так много, что, казалось, нет уже сил справиться с новым горем. В руке ее переливалась перламутровая пуговица, тайком оторванная от плаща в бутике, – словно символ греха, последнее свидетельство бесцельной и пустой жизни. Золотилась в лучах заходящего летнего солнца река, а женщина не знала, как пережить измену мужа и что сделать с собственной жизнью. И в этот момент, совершенно неожиданно, к ней пришло спасение. Ранее книга выходила под названием «Пуговица» (автор – Галина Артемьева).
Леся всю жизнь справляется со своими проблемами в одиночку, не ожидая никаких даров от судьбы. У нее отлично получается – она растит детей, зарабатывает деньги… В общем, крутится как белка в колесе. И, конечно же, как всякая женщина, мечтает о личном счастье… Много ли женщине нужно? Всего лишь любящий мужчина. И наконец Леся встречает его! Она любит и любима. Она счастлива. И не важно, что друзья сомневаются в искренности чувств ее избранника, и не важно, что судьба подает знаки об опасности, – Леся привычно верит только себе, не понимая, к какой катастрофе стремительно приближается.
Веками мы искали способы борьбы с холодом, голодом, природными силами и агрессией хищников. И вот, достигнув полной обустроенности жизни, мы все равно чувствуем пустоту и бессмысленность собственного существования. Обретя все блага цивилизации, мы неустанно ищем нечто большее. «Жажда смысла» – это книга, базирующаяся на теории легендарного основателя логотерапии – 3-ей Венской школы психоанализа Виктора Франкла. Будучи узником немецкого концлагеря, он сумел найти смысл своего нахождения в «земном аду», благодаря чему не только сам выжил, но и помог другим узникам найти его в нечеловеческих условиях.
Есть люди, которые расстаются с детством навсегда: однажды вдруг становятся серьезными-важными, перестают верить в чудеса и сказки. А есть такие, как Тимоте де Фомбель: они умеют возвращаться из обыденности в Нарнию, Швамбранию и Нетландию собственного детства. Первых и вторых объединяет одно: ни те, ни другие не могут вспомнить, когда они свою личную волшебную страну покинули. Новая автобиографическая книга французского писателя насыщена образами, мелодиями и запахами – да-да, запахами: загородного домика, летнего сада, старины – их все почти физически ощущаешь при чтении.
«Человек на балконе» — первая книга казахстанского блогера Ержана Рашева. В ней он рассказывает о своем возвращении на родину после учебы и работы за границей, о безрассудной молодости, о встрече с супругой Джулианой, которой и посвящена книга. Каждый воспримет ее по-разному — кто-то узнает в герое Ержана Рашева себя, кто-то откроет другой Алматы и его жителей. Но главное, что эта книга — о нас, о нашей жизни, об ошибках, которые совершает каждый и о том, как не относиться к ним слишком серьезно.
Петер Хениш (р. 1943) — австрийский писатель, историк и психолог, один из создателей литературного журнала «Веспеннест» (1969). С 1975 г. основатель, певец и автор текстов нескольких музыкальных групп. Автор полутора десятков книг, на русском языке издается впервые.Роман «Маленькая фигурка моего отца» (1975), в основе которого подлинная история отца писателя, знаменитого фоторепортера Третьего рейха, — книга о том, что мы выбираем и чего не можем выбирать, об искусстве и ремесле, о судьбе художника и маленького человека в водовороте истории XX века.
Восточная Анатолия. Место, где свято чтут традиции предков. Здесь произошло страшное – над Мерьем было совершено насилие. И что еще ужаснее – по местным законам чести девушка должна совершить самоубийство, чтобы смыть позор с семьи. Ей всего пятнадцать лет, и она хочет жить. «Бог рождает женщинами только тех, кого хочет покарать», – думает Мерьем. Ее дядя поручает своему сыну Джемалю отвезти Мерьем подальше от дома, в Стамбул, и там убить. В этой истории каждый герой столкнется с мучительным выбором: следовать традициям или здравому смыслу, покориться судьбе или до конца бороться за свое счастье.
Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!