Что такое потолки Армстронг. Как поменять фильтр воды... ("Сделай сам" №2∙2016) - [4]
Итак, 25 января 2006 года на базе производственной компании «Тайга» была открыта своя школа плотников. Первым преподавателем по норвежской рубке стал ученик Фюллера — выпускник «Norsk Lafteskole» Валериq Харчев из Чкаловска. Помимо сотрудников «Тайги» учиться вызвались люди со стороны — я дал объявление в районной газете. Откликнулось более 20 человек, доучились четверо.
Плотников в России мало. А уж профессиональных, знающих все виды рубок, и вовсе единицы. Рынок испорчен непрофессионалами. В результате и дома строятся в большинстве своем некачественные. Да и вообще рубленых домов строят явно не более 3 % от общего количества.
Сокольский район — это южный край тайги. Здесь растет (хотя и нещадно вырубается) сосна, ель и лиственница. На яхты этот лес не очень годится — по сравнению с красноярской древесиной многовато сучков, маловато стройности. Зато для строительства домов — самое то. Конечно, срубы в Нижегородской области ставили и до нас — это называлось «русской рубкой», хотя на самом деле ей не являлось.
Традиционная русская рубка делается только топором, это сложно, долго и дорого. Пилой и рубанком — гораздо быстрее. Однако, сруб, сделанный топором, более долговечен. Топор сохраняет древесину, а пила портит. Дом, «срубленный» пилой, надо несколько раз обрабатывать антисептиком. А топор сам закрывает поры.
У норвежской и канадской рубки есть свои преимущества перед русской — меньше идет усадка дома, и, что особенно важно, не видно утеплитель (в русской избе это, как правило, мох). Канадская рубка обычно делается из круглого бревна, «норвежка» — из лафета, с ней можно делать проект высокой точности.
Есть и другие нюансы. Но главное — под русской рубкой можно встретить все, что угодно — в России нет общепринятых стандартов качества для рубленых домов. В Норвегии и Канаде они есть, причем жестко контролируются сообществом. Поскольку мы выходили на рынок с зарубежными видами рубок, то взяли за основу западные стандарты.
Русская и норвежская рубка — это как «ВАЗ» и «Мерседес». «ВАЗ» хуже ездит и не так красив, зато его относительно просто отремонтировать. В русском срубе можно исправить любую ошибку, в «канадке» и «норвежке» это всегда большая проблема.
Основной бизнес компании «Тайга» был связан с производством срубов, преимущественно — по норвежскому типу. За все время мы продали всего пять домов по русской рубке. Зато много бань и три церкви, включая последнюю — в Ханты-Мансийске.
За девять дет работы мы поставили более 20 срубов норвежцам, примерно столько же — чехам, два отправили в Германию, один — во Францию. Для российских заказчиков сделали полторы сотни домов. Бани и беседки я не считал — много. Кроме того, «Тайга» срубила шесть деревянных церквей и одну часовню, причем первую церковь я поставил бесплатно, а остальные кормили нас во время кризиса 2008 года.
Дом, баня и церковь — срубы разного порядка. Баня делается две недели, дом — три месяца, деревянная церковь может строиться больше года. Но и стоят они по-разному: за баню 3x5 канадской рубки вам заплатят 500 тысяч рублей, за сруб дома на 200 — «квадратов» — в среднем 2 миллиона. Самая большая церковь нам принесла 5 миллионов.
Экономика производства была довольно проста. Поступал заказ, мы брали аванс — 30 %, покупали на него материал. В себестоимости сруба треть приходится на лес, треть — на работу; остальное — налоги, инструмент, накладные. Рентабельность бизнеса — в районе 25 %. Обычно на строительстве дома занята одна бригада из 5–6 человек. Церковь могут рубить три бригады сразу. «Норвежка» и «канадка» в полтора раза дороже псевдорусской рубки.
Когда я начинал переговоры с норвежцами, многие знакомые считали долгом предупредить: «Не найдешь ты в глубинке работников. Водка и разгильдяйство угробят любой бизнес». Это оказалось неправдой, хотя кадровую проблему решить до конца так и не удалось.
Дело в менталитете русского человека. «Не моё же», — думает он, залезая грязными ногами на сруб перед отправкой заказчику.
Я это не сразу понял. Наш человек лучше всего работает в небольшой — на 5–6 человек — артели (бригаде) — все на виду. Артель работает сдельно, за качество отвечает репутацией. В рамках большого предприятия, сидя на зарплате, работник относится к делу куда хуже. Там где нет прямого контроля, любой плотник начинает упрощать процесс. А канадская и норвежская рубка не прощает ошибок.
Так что успех предприятия во многом зависит от того, насколько хорош бригадир, а при строительстве дома — еще и начальник производства, главный инженер проекта.
>Я ЭТО НЕ СРАЗУ ПОНЯЛ. НАШ ЧЕЛОВЕК ЛУЧШЕ РАБОТАЕТ В НЕБОЛЬШОЙ — НА 5–6 ЧЕЛОВЕК — АРТЕЛИ (БРИГАДЕ) — ВСЕ НА ВИДУ. АРТЕЛЬ РАБОТАЕТ СДЕЛЬНО, ЗА КАЧЕСТВО ОТВЕЧАЕТ РЕПУТАЦИЕЙ.
Школа плотников «Тайга» была придумана как площадка для подготовки кадров для собственного производства. Кроме того, это был имиджевый проект, работавший на узнаваемость бренда. Других подобных школ в стране мы не нашли, так что представлялись единственной.
Тем временем про нашу школу начали узнавать люди и компании со стороны — пошли звонки с просьбой пройти обучение. Поначалу я просто определял новичков в рабочие бригады подмастерьями, где они и набирались опыта.
