Что такое КВН? - [59]
Мало того, сам по себе жанр этот (безотносительно к импровизации) вовсе не умер! Просто в «большом КВНе» он переведен в разряд домашних. И тогда получается уже хорошо знакомый вам современный БРИЗ.
Домашний БРИЗ
Итак, если постановочные возможности ограничены, то остается -… правильно, литература! И это гораздо более правильно, чем кажется на первый взгляд. Практически любой импровизационный конкурс является, по сути дела, ипостасью литературного. А то, что он при этом называется, скажем, «выездной», сути дела абсолютно не меняет. По большому счету, даже конкурс художников является литературным, потому что суть его составляет не сама картинка, а развернутый комментарий к ней. Но классической формой литературного конкурса остается БРИЗ. Вот о нем и поговорим поподробнее.
БРИЗ – это, вообще-то, распространенная аббревиатура советских времен, обозначающая «Бюро рационализации и изобретений». Тогда такая контора существовала на каждом заводе. И на протяжении всех 60-х годов КВНщики честно чего-то изобретали во время игры за сценой и потом тащили все это на сцену, чаще всего, сопровождая плоды остроумия несколькими плакатами. На нынешний взгляд это было достаточно длинно и далеко не всегда достаточно интересно.
Тем не менее, о БРИЗе вспомнили в 1998 году по той же причине, что и в свое время о СТЭМе. Выбранная в том году схема сезона подразумевала в первом туре игры по пять команд, и стали подыскивать коротенький конкурс, чтобы заполнить стандартное эфирное время телепередачи. (Известная триада «приветствие-разминка-музыкалка» была, напомним, придумана под пульку из шести команд). За две-три минуты, которые предполагалось отвести на отыгрыш, ни один постановочный конкурс существовать не может. Оставался – литературный, который до этого играли последний раз уже в 1992 году, причем под конец его просто вырезали из каждой второй передачи или у каждой второй команды. Однако в 1998 году БРИЗ получился! И не последнюю роль здесь сыграло четкое осознание того, что это должно быть. Хотя не у всех и не сразу.
Надо сказать, что БРИЗ – это единственный конкурс в современном КВНе, в котором определяется не только жанр, но в определенной степени и идея: это, по-прежнему, всегда «изобретение». Если вы вспомните темы телевизионных БРИЗов, то там просили изобрести новый костюм, спортивную игру, блюдо и т. д. Другое дело, что это самое «изобретение» – понятие, слава богу, настолько широкое, что почти не ограничивает авторскую фантазию. Поэтому сначала самой распространенной ошибкой среди команд была попытка подменить БРИЗ СТЭМом, который к тому времени играть уже, более или менее, научились. Однако загнать СТЭМ в 2 минуты вряд ли когда-нибудь научатся. Хотя…
Строго говоря, одна такая попытка удалась: в четвертьфинале 1998 года Томск показал «игру в слова». И первый блок первого СТЭМа «Новых армян» – «бокс словами» тоже вполне мог бы вписаться в хронометраж БРИЗа. Но это – все! Потому что придумать двухминутный СТЭМ еще на порядок сложнее, чем обычный. И большинство попыток закончились полным фиаско.
Потому что две минуты, как правило, уходит аккурат на то, чтобы объяснить ситуацию и представить героев. Развивать действие и тем более завершать его уже некогда. А главное – абсолютно не нужно! Потому что сам по себе жанр литературного конкурса – неизмеримо легче, чем СТЭМ. Это просто набор более или менее контекстных реприз в заданной простейшей ситуации. Не нужно никакого действия! Не нужно никакого развития и финала, и даже без их эрзацев, как в приветствии, можно обойтись. Две минуты – слишком маленький срок!
БРИЗ с точки зрения литературы – это просто «рассказ про чернильницу», который, по словам Чехова, должен уметь написать всякий уважающий себя писатель. И если вам удастся придумать 8-10 хороших реприз про выбранную вами же «чернильницу», то получится потрясающая «презентация костюма инженера», как у «Пельменей» в 1998 году. Но даже если контекстные шутки написать не удается, подойдут почти любые репризы, -просто в качестве «чернильницы» придется взять как можно более обобщающее понятие. Именно так поступили в том же сезоне «Сибирские монахи» из Красноярска, «доставая» свои «шутки-продукты» из потребительской корзины. Шедевр таким образом, конечно, не получится, но выглядеть все это в итоге может вполне прилично.
Однако теперь охолонем несколько от эйфории простоты литературной задачи. И вспомним беду. пережитую капитанским конкурсом. Собственно, литературный конкурс пережил ее еще раньше. Потому что если с вашим гениальным текстом на сцену выйдет, как в прежние времена, нудный умный очкарик, восторгов аудитории вы будете дожидаться тщетно. Потому что современной аудитории даже в двух минутах нужно какое-никакое зрелище, потому что она теперь в любом случае хочет видеть на сцене не докладчика, а артиста. И поэтому столь технологически просто скомпонованный текст придется подать «на блюдечке с голубой каемочкой», вложив в уста безусловно лучших исполнителей и попытавшись как-то «поставить».
В общем случае, диалог всегда лучше, чем монолог, пусть даже диалог искусственный, бесконфликтный, -пусть даже просто монолог, разбитый на несколько человек. Просто лишний человек на сцене – это лишняя энергетика.
Книга рассказывает об истории строительства Гродненской крепости и той важной роли, которую она сыграла в период Первой мировой войны. Данное издание представляет интерес как для специалистов в области военной истории и фортификационного строительства, так и для широкого круга читателей.
Боевая работа советских подводников в годы Второй мировой войны до сих пор остается одной из самых спорных и мифологизированных страниц отечественной истории. Если прежде, при советской власти, подводных асов Красного флота превозносили до небес, приписывая им невероятные подвиги и огромный урон, нанесенный противнику, то в последние два десятилетия парадные советские мифы сменились грязными антисоветскими, причем подводников ославили едва ли не больше всех: дескать, никаких подвигов они не совершали, практически всю войну простояли на базах, а на охоту вышли лишь в последние месяцы боевых действий, предпочитая топить корабли с беженцами… Данная книга не имеет ничего общего с идеологическими дрязгами и дешевой пропагандой.
Автор монографии — член-корреспондент АН СССР, заслуженный деятель науки РСФСР. В книге рассказывается о главных событиях и фактах японской истории второй половины XVI века, имевших значение переломных для этой страны. Автор прослеживает основные этапы жизни и деятельности правителя и выдающегося полководца средневековой Японии Тоётоми Хидэёси, анализирует сложный и противоречивый характер этой незаурядной личности, его взаимоотношения с окружающими, причины его побед и поражений. Книга повествует о феодальных войнах и народных движениях, рисует политические портреты крупнейших исторических личностей той эпохи, описывает нравы и обычаи японцев того времени.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Имя автора «Рассказы о старых книгах» давно знакомо книговедам и книголюбам страны. У многих библиофилов хранятся в альбомах и папках многочисленные вырезки статей из журналов и газет, в которых А. И. Анушкин рассказывал о редких изданиях, о неожиданных находках в течение своего многолетнего путешествия по просторам страны Библиофилии. А у немногих счастливцев стоит на книжной полке рядом с работами Шилова, Мартынова, Беркова, Смирнова-Сокольского, Уткова, Осетрова, Ласунского и небольшая книжечка Анушкина, выпущенная впервые шесть лет тому назад симферопольским издательством «Таврия».
В интересной книге М. Брикнера собраны краткие сведения об умирающем и воскресающем спасителе в восточных религиях (Вавилон, Финикия, М. Азия, Греция, Египет, Персия). Брикнер выясняет отношение восточных религий к христианству, проводит аналогии между древними религиями и христианством. Из данных взятых им из истории религий, Брикнер делает соответствующие выводы, что понятие умирающего и воскресающего мессии существовало в восточных религиях задолго до возникновения христианства.