Что такое Аргентина, или Логика абсурда - [36]
– Да-а-а, деточка… не годится это все. Надо все переделывать. Давления не будет, много сварки на локтях, уклон неправильный…
– «На локтях»? – Показав свою неосведомленность в технике прокладки труб, я решила больше не вмешиваться.
Лало стал возбужденно оправдываться, говорил, что сделал все как надо. Он так разнервничался, что поскользнулся на чем-то и, пытаясь сохранить равновесие, наступил ногой в ведро с побелкой, которая растеклась по замызганному, покрытому толстым слоем пыли паркету. В эту самую минуту в дверь позвонили. Из домофона мне ответил участковый полицейский, он спрашивал хозяев квартиры. Я открыла дверь, и он ввел двоих понурившихся мальчиков, с тоскливым вниманием рассматривающих носки своих кроссовок.
– Вот, по заявлению потерпевшего удалось найти украденные у него айфон и бумажник с деньгами. Прохожие помогли, видели вот у этих двоих. А они говорят, что не крали ничего, что им тут за работу заплатили. У вас работали?
Лалины «дети» хмуро продолжали изучать свою обувь, а их «папа» не моргнув сказал, что учил мальчишек азам строительства, мастерство то бишь передавал, хотелось ему увести их с улицы, занять интересным делом. А про айфон он ничего не знает.
В квартире стало тяжело дышать – и от пыли, и от запаха краски, но еще больше от самой ситуации. Полицейский попросил документы, но у меня их, естественно, с собой не было. Вообще никаких – ни на квартиру, чтобы подтвердить право собственности, ни удостоверения личности.
И тут в открытые двери на шум прибежала соседка. Сильно загорелая, с копной крашеных рыжих волос, в мини-юбке, она настолько вжилась в образ Тины Тёр-нер, на которую, по словам всех знакомых, была очень похожа, что даже переняла ее жесты и принимала ее типичные позы. «Тина Тёрнер» взорвала повисшую тишину хриплым прокуренным голосом, указывая пальцем с длинным красным маникюром на Лало и обвиняя его во всех смертных грехах, главным из которых был тот, что он мешал шумом ее дневной сиесте. В непрекращающемся потоке ее возмущений всплывали все обстоятельства работы Лало и его «бригады», подтвердившие мои подозрения, что Лало просто мошенник, который надеялся, что я этого не пойму.
Было жалко мальчишек, истерзанной квартиры, потраченных денег и проявленного мною доверия. Моя мечта, как мираж, уплывала вдаль необозримых месяцев, мой Алеф подмигивал замочной скважиной снятой с петель двери, вселяя в меня сомнения в благополучном исходе придуманного мною лабиринта судьбы.
Полицейский увел пацанов, Лало попытался было продолжить тему о деньгах, которые я ему должна, но тут соседка подняла такой крик, пригрозив вернуть полицейского, чтобы тот проверил у Лало все документы, включая лицензию на профессиональную деятельность, что прораб отступил. Уже из дверей он бросил мне: «Потом созвонимся и обсудим все в более спокойной обстановке».
Мы расцеловались с Тиной Тёрнер, и она позвала меня к себе, выпить мате по-соседски. Старый Рауль ушел, сокрушенно качая головой: «Все… все… надо переделывать».
Мате с моей новой соседкой перетекло в распитие виски с приятелем, подсунувшим мне Лало. Он предусмотрительно принес бутылку прямо в квартиру к «Тине Тёрнер», которая оказалась Глорией после нашего знакомства с ней, скрепленного мате и затем высоким градусом «Джэка Дэниелса».
– Ну надо же… кто бы мог подумать, – тянул виски и слова Абель, клявшийся, что все всегда были довольны работой Лало, которого он знал очень давно, правда, по занятиям карате, а не по его успехам в строительстве и ремонте. – Но ты знаешь, – в утешение доверительно сказал он, – ты еще легко отделалась. Все могло быть намного хуже. Ты же слышала про Рикарду?
У меня начинала болеть голова от шума и событий никак не заканчивающегося дня, от дыма тонких сигарет Глории, от виски. То, что всегда все может быть хуже и что кто-то пострадал больше, чем я, было слабым утешением, но я вяло спросила:
– Что там еще у Рикарды?
– Ну как же! – оживился Абель. – Она же тоже со строительством завязла, только она решила надстроить дом… этажей пять, что ли, можно было по нормам зонификации. Ну, она подумала, где пять, там и семь, затраты-то основные на коммуникации и фундамент все равно. В любом случае надо было укреплять несущие стены железом изнутри.
– Подожди, – припоминая что-то, сказала я. – Мне кто-то говорил, что она в Индию уехала.
– Правильно, – обрадовался Абель моей осведомленности и, глотнув виски, продолжил: – В общем, то ли ее рабочие украли железные сваи, те, что на укрепление стен, то ли прораб взял с нее деньги на них и не купил… то ли просто забыли об этом. Короче, стали надстраивать без железа этого. – Абель явно наслаждался ролью глашатого новостей, глубоким вырезом платья Глории и ее замутненным виски взглядом. – Так вот, – продолжил он, – пошли трещины, их замазали, вроде ничего, подумали, дом старый, добротный, а верхние этажи уже из легкого кирпича и дюрлока, выдержит… – Тут он обвел своих слушателей взглядом, сделал небольшую паузу, как его учили на театральном семинаре, который он посещал после работы, и потом торжествующе сказал: – Не выдержал! Осел с одного бока, рабочий один при этом пострадал, ключицу сломал. Стройку заморозили, понятное дело. Суд. Компенсация. Рикарда от стресса ослепла на один глаз. Потеряла зрение. То есть вообще, полностью. Врачи говорят, все от нервов, функциональных изменений ни в сетчатке, ни в сосудах нет. Ну, она выплатила пострадавшему рабочему за госпитализацию, лечение, больничный… а сама в Индию уехала, в святые места; медитация, йога… чакры, в общем, чистить.
В монографии на основе совокупности русских и иностранных источников исследуется одно из основных направлений внешней политики России в период, когда происходило объединение русских земель и было создано единое Русское государство, — прибалтийская политика России. Показаны борьба русского народа с экспансией Ливонского ордена, сношения Новгорода, Пскова, а затем Русского государства с их основным торговым контрагентом на Западе — Ганзейским союзом, усиление международных позиций России в результате создания единого государства.
Книга посвящена одной из самых драматических страниц русской истории — «Смутному времени», противоборству различных групп служилых людей, и прежде всего казачества и дворянства. Исследуются организация и требования казаков, ход крупнейших казацких выступлений, политика правительства по отношению к казачеству, формируется новая концепция «Смуты». Для специалистов-историков и широкого круга читателей.
Аксумское царство занимает почетное место в истории Африки. Оно является четвертым по времени, после Напаты, Мероэ и древнейшего Эфиопского царства, государством Тропической Африки. Еще в V–IV вв. до н. э. в Северной Эфиопии существовало государственное объединение, подчинившее себе сабейские колонии. Возможно, оно не было единственным. Кроме того, колонии сабейских мукаррибов и греко-египетских Птолемеев представляли собой гнезда иностранной государственности; они исчезли задолго до появления во II в. н. э. Аксумского царства.
В истории антифеодальных народных выступлений средневековья значительное место занимает гуситское революционное движение в Чехии 15 века. Оно было наиболее крупным из всех выступлений народов Европы в эпоху классического феодализма. Естественно, что это событие привлекало и привлекает внимание многих исследователей самых различных стран мира. В буржуазной историографии на первое место выдвигались религиозные, иногда национально-освободительные мотивы движения и затушевывался его социальный, антифеодальный смысл.
Настоящая книга охватывает три основных периода из боевой деятельности красных Таманских частей в годы гражданской войны: замечательный 500-километровый переход в 1918 г. на соединение с Красной армией, бои зимой 1919–1920 гг. под Царицыном (ныне Сталинград) и в районе ст. Тихорецкой и, наконец, участие в героической операции в тылу белых десантных войск Улагая в августе 1920 г. на Кубани. Наибольшее внимание уделяется первому периоду. Десятки тысяч рабочих, матросов, красноармейцев, трудящихся крестьян и казаков, женщин, раненых и детей, борясь с суровой горной природой, голодом и тифом, шли, пробиваясь на протяжении 500 км через вражеское окружение.
В настоящей книге дается материал об отношениях между папством и Русью на протяжении пяти столетий — с начала распространения христианства на Руси до второй половины XV века.
Китай сегодня у всех на слуху. О нем говорят и спорят, его критикуют и обвиняют, им восхищаются и подражают ему.Все, кто вступает в отношения с китайцами, сталкиваются с «китайскими премудростями». Как только вы попадаете в Китай, автоматически включается веками отработанный механизм, нацеленный на то, чтобы завоевать ваше доверие, сделать вас не просто своим другом, но и сторонником. Вы приезжаете в Китай со своими целями, а уезжаете переориентированным на китайское мнение. Жизнь в Китае наполнена таким количеством мелких нюансов и неожиданностей, что невозможно не только к ним подготовиться, но даже их предугадать.
Пора в Швецию, чтобы еще полгода вспоминать изысканность сюрстрёмминга, аромат гласмэстарсиля, вкус лютфиска, пряность истербанда, послевкусие елебрада.И как ты жил раньше без всего этого?Книга также издавалась под названием «Швеция и шведы. О чем молчат путеводители».
Пора в Индию, чтобы еще полгода смело опаздывать на встречи самому и не ждать вовремя других, а каждый уик-энд начинать с полюбившегося на всю жизнь масала-чая.
«Франция и французы» – это книга о Франции и французах, каждая страница которой наполнена юмором. Книга, обладающая послевкусием дорогого сотерна и приправленная пряным ароматом французского бри. В ее меню кроме основного блюда «Лувр-Версаль» можно найти восхитительный десерт в виде забавных историй и колоритных зарисовок с натуры, а также полезные советы, которые помогут понять, кто же эти французы на самом деле, как с ними ладить и что нужно делать, чтобы сойти за своего.Книга также издавалась под названием «Франция и французы.