Что такое Аргентина, или Логика абсурда - [10]

Шрифт
Интервал

Как наркотики, как алкоголь, как кофе, танго возбуждает, засасывает и становится необходимостью. Эндорфины, гормоны счастья и удовольствия, что вырабатывает мозг под влиянием музыки, радости движения и физически осязаемой близости привлекательного партнера, в паре с которым сливается воедино тело, становятся потребностью. Фанатики танго придумали мотиватор и не устают тиражировать его в социальных сетях. На нем перепутье со столбом, на котором прикреплена дощечка со стрелкой, указывающей направление со следующим текстом: «Танго. Обратного пути нет». И несутся тангозависимые со всего света в колыбель этого танца – Буэнос-Айрес, где можно танцевать с ночи до утра и впасть в танготранс, когда отступают действительность и время, когда не важно ничего, кроме ощущения полного слияния с музыкой и партнером, когда кажется, что можешь все, и нет предела этому неповторимому полету. Такой танготранс наступает не часто и не у всех, но уж если удалось поймать его, пережить в полной мере танцевальную нирвану, то потом испытавший это чувство человек будет гоняться за синей птицей танго долгие годы, а некоторые и вовсе изменят свою жизнь, бросят работу, семью, нетанцующих друзей, переедут в Буэнос-Айрес и превратятся в персонажей милонг, связав свою жизнь навсегда с этим танцем. У них появятся клички, их будут узнавать те, кто продает входные билеты на милонги, и пропускать бесплатно туда, где за ними закреплен «свой» столик, где им спешит навстречу официантка и приносит, не спрашивая, их любимый напиток. Они будут шумно и радостно здороваться с такими же, как они, завсегдатаями, восторженно восклицать и широко улыбаться, заключая в объятия тех, кого так же бурно приветствовали всего лишь вчера при входе ли, выходе или во время перерыва между тандами. Вечера сольются с ночами, переходящими в утро и опять сменяющимися ночью. Они будут называть себя «танго-семьей», забросив семью настоящую, они будут упиваться этой ночной дружбой, но, случайно встретившись днем на улице, не узнают друг друга: увядающие женщины без косметики, небритые мужчины… которые уже сегодня ночью будут блистать при полном параде на милонге и обнимать тех самых, кого не признали при дневном свете, похлопывать по плечу, целовать в щеку и излучать восторг от встречи.

Те, кому повезет, состарятся на милонге, став частью ее интерьера, так же как обшарпанная мебель и застиранные скатерти на столах. Разливая шампанское, раздавая привычные комплименты, никого не обделив, подмигивая и смеясь долго и громко одним и тем же шуткам из ночи в ночь, они уже никогда не покинут этот социум, в котором им так уютно и где все так предсказуемо: от шуток до однажды опустевшего стула и некролога в «Тангауте», цеховом журнале, из последних сил еще конкурирующим с электронными социальными сетями. С экранов соцсетей каждый, гордо несущий имя «милонгеро», выразит свою скорбь, сдобренную большим количеством восклицательных знаков в воспоминании об ушедшем товарище. Во многих случаях даже будет объявлен траур с отменой самой милонги, куда уже не придет харизматичный милонгеро, чьей главной заслугой в жизни было то, что он сидел за одним и тем же столом ночи напролет, обретая славу и место в рассказах нового поколения в танго.

Я тоже быстро стала персонажем милонги. Прозвище Руса за мной закрепил старый милонгеро, худой и морщинистый, возраста которого никто точно не знал, поскольку в каждый свой день рождения он отмечал разную дату, которую придумывал на текущий год. У меня везде были знакомые, с которыми мы танцевали до шести утра, а затем большой компанией шли завтракать. Завтрак превратился из первого приема пищи после пробуждения в последний перед отходом ко сну. Отход ко сну также сменил свои декорации: вместо темноты ночи – пение птиц, встречающих рассвет, а то уже и вовсю заливающихся под палящим солнцем, перемещающимся по небосклону по законам Южного полушария, наоборот.

Как-то, оттанцевав очень волнительную танду с одним из лучших танцоров, я вернулась за свой столик, и рядом сидевшая женщина представила меня своему сыну, молодому долговязому человеку, который сидел со скучающим видом и пил холодную газировку. Он приехал из штата Колорадо навестить маму, но та, фанатичная тангера, нашедшая новый смысл своей жизни, не могла пропустить милонгу даже в честь приезда сына и уговорила его пойти с ней. Я разговорилась с парнем, и он рассказал мне, что впервые видит, как танцуют танго, и что это его дебют на милонге, хоть он и весьма далек от танцев вообще.

– Ну, и как тебе это? – спросила его я. – Не хочется тоже попробовать?

– Нет, – улыбнулся он, но я продолжала приставать к нему, выпытывая его впечатления. Он мялся, но вскоре разоткровенничался: – Это все мне напоминает… какой-то культ… Женщины с закрытыми глазами, печальная музыка, пары, двигающиеся по кругу. И все повторяется снова. Мне даже не по себе. Я бы лучше на дискотеку, в ночной клуб…

«Танго тебя ждет… оно всегда ждет, когда ты к нему придешь или вернешься», – любят говорить те, для кого это не танец, а целая философия, стиль жизни, намекая на абсолютную неизбежность танго-напасти. По их глубокой убежденности танго приходит в жизнь не спрашивая, рано или поздно, после драм и трагедий или же в расцвете счастья; оно случается само по себе и, случившись раз, влечет за собой перемены.


Рекомендуем почитать
Сожжение книг. История уничтожения письменных знаний от античности до наших дней

На протяжении всей своей истории люди не только создавали книги, но и уничтожали их. Полная история уничтожения письменных знаний от Античности до наших дней – в глубоком исследовании британского литературоведа и библиотекаря Ричарда Овендена.


Тысячеликая мать. Этюды о матрилинейности и женских образах в мифологии

В настоящей монографии представлен ряд очерков, связанных общей идеей культурной диффузии ранних форм земледелия и животноводства, социальной организации и идеологии. Книга основана на обширных этнографических, археологических, фольклорных и лингвистических материалах. Используются также данные молекулярной генетики и палеоантропологии. Теоретическая позиция автора и способы его рассуждений весьма оригинальны, а изложение отличается живостью, прямотой и доходчивостью. Книга будет интересна как специалистам – антропологам, этнологам, историкам, фольклористам и лингвистам, так и широкому кругу читателей, интересующихся древнейшим прошлым человечества и культурой бесписьменных, безгосударственных обществ.


Юридические аспекты организации и деятельности Парижского Парламента во Франции

Первое правовое исследование в отечественной науке, посвященное юридическим аспектам организации и деятельности Парижского Парламента на протяжении всего времени его существования.


Франция в начале XVII века (1610–1620 гг.)

Монография освещает мало исследованный период в истории Франции и основана, кроме печатных источников и литературы, на большом количестве неопубликованных рукописей. В книге дана картина социально-экономических отношений и политической борьбы во Франции начала XVII в.


Древний Иран накануне империй (IX–VI вв. до н. э.). История Мидийского царства

В книге представлена история Мидийского царства — первого иранского государства, сложившегося в первой половине VII в. и просуществовавшего до 550 г. до н. э., когда власть перешла к династии Ахеменидов и царство получило свое новое название. Более ста лет Мидийское царство влияло на политическую историю стран всего Ближнего Востока. Автором предложено решение некоторых спорных проблем истории Урарту, Лидии и киммерийско-скифского присутствия в регионе. Важной составляющей книги стала реконструкция исторической географии Северо-Западного Ирана новоассирийского периода.


Образы войны в исторических представлениях англичан позднего Средневековья

Монография посвящена изучению восприятия войн и Англии эпохи позднего Средневековья. Обращаясь, прежде всего, к истории Столетней войны, автор исследует как идеологическое обоснование и осмысление конфликта в контексте политических и религиозных представлений эпохи, так и его восприятие в «массовом сознании». Особое внимание уделено репрезентации войн в хронистике и проблематике, связанной с формированием и функционированием национальной идентичности. Работа написана с привлечением широкого круга источников исторических нарративов и документального материала) и воссоздаем «образы войны», характерные для английского общества XIV–XVI вв.


Китай без вранья

Китай сегодня у всех на слуху. О нем говорят и спорят, его критикуют и обвиняют, им восхищаются и подражают ему.Все, кто вступает в отношения с китайцами, сталкиваются с «китайскими премудростями». Как только вы попадаете в Китай, автоматически включается веками отработанный механизм, нацеленный на то, чтобы завоевать ваше доверие, сделать вас не просто своим другом, но и сторонником. Вы приезжаете в Китай со своими целями, а уезжаете переориентированным на китайское мнение. Жизнь в Китае наполнена таким количеством мелких нюансов и неожиданностей, что невозможно не только к ним подготовиться, но даже их предугадать.


Швеция без вранья

Пора в Швецию, чтобы еще полгода вспоминать изысканность сюрстрёмминга, аромат гласмэстарсиля, вкус лютфиска, пряность истербанда, послевкусие елебрада.И как ты жил раньше без всего этого?Книга также издавалась под названием «Швеция и шведы. О чем молчат путеводители».


Индия без вранья

Пора в Индию, чтобы еще полгода смело опаздывать на встречи самому и не ждать вовремя других, а каждый уик-энд начинать с полюбившегося на всю жизнь масала-чая.


Франция без вранья

«Франция и французы» – это книга о Франции и французах, каждая страница которой наполнена юмором. Книга, обладающая послевкусием дорогого сотерна и приправленная пряным ароматом французского бри. В ее меню кроме основного блюда «Лувр-Версаль» можно найти восхитительный десерт в виде забавных историй и колоритных зарисовок с натуры, а также полезные советы, которые помогут понять, кто же эти французы на самом деле, как с ними ладить и что нужно делать, чтобы сойти за своего.Книга также издавалась под названием «Франция и французы.