Что случилось после того как Нора оставила мужа, или Столпы общества - [19]
Десятник. Нора, ты забываешь, что владельцы капитала и фирм получают все меньшую часть совокупного дохода, это представляется прогрессом в сравнении со многими убийствами, выпавшими нам на долю.
Ева. Нора, теперь по крайней мере нам сохраняют жизнь!
Нора. Здесь все снесут и продадут, то есть, все уже продано, осталось только снести.
Десятник. Социал-демократия лучше всех гарантирует, что больше ничего не произойдет без нашего ведома.
Ева. За исключением того, что покатятся ваши головы.
Работница. Эти времена, к счастью, в прошлом, если только не начнется новая война, а она не начнется.
Нора. Они скажут, на месте ваших жилищ будет построена железная дорога, для вашего же блага, вы сможете теперь ездить в отпуск!
Ева. Отпуском особенно наслаждаешься, когда не мешает работа, потому что ты ее уже потеоял.
Нора. Но на самом деле здесь построят нечто намного более опасное, и ваши детские стульчики взлетят на воздух.
Работница. Со времен Французской революции равенство и справедливость проглядывают сквозь ветви предпринимательского дерева…
Работница. …теперь мы их наконец-то добились.
Работница. Кто не работает, тот не ест.
Ева. Ну да, все, кто не работают, ничего и не едят.
Нора. С вами так поступают, потому что вы — женщины. Потому что женщин страшно ненавидят. Вероятно, потому что чувствуют, как женщины сильны, и ничего не могут с этим поделать.
Работница. Нора, мне это непонятно.
Нора. Мужчины чувствуют, что женщины обладают огромным внутренним потенциалом. А потому, из страха, уничтожают женщин.
Десятник. Как чудно ты говоришь, Нора. В своем фанатизме ты кажешься мне сегодня почти безобразной!
Работница. Да, мне тоже кажется, что она уже не так красива, как раньше.
Нора. Это другой вид красоты, внутренняя красота, но она еще не стала столь модной, как внешняя.
Работница. Я бы хотела быть красивой внешне, чтобы все это видели.
Нора. Все лучше, чем быть сексуальным паразитом, больше я не хочу им быть.
Работница. Паразита нам уже трудно себе представить, потому что ты стала почти безобразной.
Работница. Да, и такие женщины, как ты, стареют…
Нора. Разве вы не видите мою внутреннюю красоту, источник которой — разум? Моя теперешняя красота намного важнее.
Ева. Пол, на котором мы стоим, разрушат!
Работница. Недавно я стала свидетельницей отвратительного случая. Я пошла в клозет и наблюдала процесс, довольно часто происходящий в помещениях такого рода, позорный процесс, мягко говоря. Одна коллега, у нее как раз были критические дни, подмывалась водой из уборной.
Нора. Прежде всего, ранят женское достоинство.
Работница. Между тем женское достоинство и гигиену защищают.
Работница. Это не повторится.
Ева. Нет, потому что скоро больше вообще ничего не будет.
Нора. …женщина себе не принадлежит. Но с настоящего момента я принадлежу себе.
Работница. Ты потому выглядишь так безобразно, что не хочешь быть частью большого целого.
Работница. Мы все — части большого целого. Мы хорошо подходим друг другу.
Работница. …в этой гармонии — наша красота.
Работница. Красота отдельной части — ничто по сравнению с красотой массы.
Ева. Помните времена Законов против социалистов? «Женщина и социализм» Бебеля и «Капитал» Карла Маркса были объявлены подрывающими основы государства и запрещены.
Работница. Но мы все равно их читали!
Ева. Однако в этой библиотеке должны стоять только история европейской живописи, учебник рисования, книга рекомендаций по успешному разведению мелких животных, сборник туристских маршрутов по Гарцу и тому подобное!
Работница. И туристских маршрутов по Шварцвальду!
Десятник. Достаточно того, что они могут там стоять. Но им не обязательно там быть и отравлять социальный климат.
Работница. Достаточно, что они могут здесь быть, если мы этого захотим.
Нора. Когда я вас слушаю, мне ужасно хочется все это спалить!
Работница. Нора, ты сошла с ума.
Работница. И стала такой некрасивой, Нора.
Работница. И какой-то бесчеловечной, Нора.
Работница(качая головой). Спалить то, что нас когда-то сделало свободными: станок!
Нора. Обслуживая станок, женщина утрачивает свою женственность, одновременно лишает мужчину мужественности, унижает его и забирает у него кусок хлеба. Муссолини.
Работница. Но у нас нет фашизма!
Ева. Да, станки у вас скоро заберут. Женщину это коснется сильнее, потому что она работает за станком еще не так долго.
Нора. Вы должны сжечь то, что вас порабощает! Ничего, если при этом сгорят ваши мужчины, потому что это они поставили вас за станок и таким образом взвалили на вас двойную, тройную нагрузку, ничего не дав взамен.
Работница. Это анархизм и терроризм!
Нора. Женщину обезглавили и расчленили. Ей позволяют иметь только тело и отрубают голову, потому что там могут быть мысли.
Работница. Но ведь кроме нашего тела…
Нора. …на котором она была…
Работница. …у мужчины ничего больше нет!
Работница. Не можем же мы наших мужчин, у которых и без того ничего нет…
Работница. …лишить еще и нас самих.
Нора. У ваших мужчин есть вы, у вас же нет вообще ничего!
Работница. Это неправда, это обладание взаимно.
Работница. Кроме того, у нас есть дети.
Нора. Которых мужчина не хочет, ему не нужна эта обуза.
Классическая музыка... Что интуитивно отталкивает все больше людей от этого искусства, еще вчера признававшегося божественным? Знаменитая австрийская писательница Эльфрида Елинек как в микроскоп рассматривает варианты ответа на этот вопрос и приходит к неутешительным выводам: утонченная музыкальная культура произрастает подчас из тех же психологических аномалий, маний и фобий, что и здоровое тихое помешательство пошлейшего обывателя.Обманывать любимую мамочку, чтобы в выходной день отправляться не в гости, а на чудесную прогулку по окрестностям — в поисках трахающихся парочек, от наблюдения за которыми пианистка Эрика Кохут получает свой главный кайф, — вот она, жизнь.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Из книги «Посох, палка и палач» — сборника трёх пьес Э.Елинек, лауреата Нобелевской премии по литературе 2004 года. Стилистика настоящей пьесы — площадная. Автор эпатирует читателя смесью грубых и изысканных приемов, заставляет содрогаться и задумываться о природе человека — причудливой смеси животных инстинктов и высоких помыслов.Постановка комедии «Придорожная закусочная» в венском Бургтеатре вызвала шумный скандал. Практически никто в Австрии не выступил в защиту Э.Елинек, и она вообще хотела отказаться от жанра драмы. Всё же одно трагически-скандальное событие, дерзкое убийство четырёх цыган, заставило писательницу вернуться к этому жанру и создать еще более неудобную и остро социальную пьесу «Посох, палка и палач».
Новое для русскоязычного читателя произведение нобелевского лауреата Эльфриды Елинек, автора романов «Пианистка» и «Алчность», которые буквально взбудоражили мир.При первой встрече с Елинек — содрогаешься, потом — этой встречи ждешь, и наконец тебе становится просто необходимо услышать ее жесткий, но справедливый приговор. Елинек буквально препарирует нашу действительность, и делает это столь изощренно, что вынуждает признать то, чего так бы хотелось не замечать.Вовсе не сама природа и ее совершенство стали темой этой книги, а те "деловые люди", которые уничтожают природу ради своей выгоды.
Эссе для сцены австрийской писательницы и драматурга, лауреата Нобелевской премии Эльфриды Елинек написано в духе и на материале оперной тетралогии Рихарда Вагнера «Кольцо нибелунга». В свойственной ей манере, Елинек сталкивает классический сюжет с реалиями современной Европы, а поэтический язык Вагнера с сентенциями Маркса и реальностью повседневного языка.
Эльфрида Елинек — лауреат Нобелевской премии по литературе 2004-го года, австрийская писательница, романы которой («Пианистка», «Любовницы», «Алчность») хорошо известны в России. Драматические произведения Елинек, принесшие ей славу еще в начале 70-х, прежде не переводились на русский язык. В центре сборника — много лет не сходившая со сцены пьеса о судьбе Клары Шуман.