Что скрывают зеркала - [9]

– Мам? – тихо позвал тот и, подойдя к ней, осторожно тронул за локоть. – Мы должны опять уехать?

– Да, мой хороший.

– Почему?

Что ему на это ответить? В этот момент Эля возненавидела ту неизвестную молодую женщину, которая неожиданно решила вернуться из благополучной Европы и отнять у них ненадолго установившееся спокойствие. Возненавидела почти так же, как того, кто превратил ее жизнь в кошмар и вечные бега.

– Я не хочу уезжать. Мне здесь нравится, – сказал Тихон, так и не дождавшись ответа.

– Я тоже не хочу. И мне тоже здесь нравится, – отозвалась она вместо того, чтобы начать как-то уговаривать сына. И, похоже, в ее голосе сквозила такая обреченность и печаль, что это пятилетний Тихон, а не она его принялся ее утешать:

– Но мы найдем другой дом. Даже еще лучше! И нам там разрешат держать собаку! Правда, мам?

– Правда, мой хороший.

Собака… Неисполняемая мечта Тихона. Им, кочевникам, заводить собаку никак нельзя, хоть они и мечтают оба о толстолапом щенке. Одно из условий, которые выставляют хозяева съемных квартир, – отсутствие животных. Да и не готова Эля обрекать ни в чем не повинное существо на такую нестабильную жизнь, к которой они приговорены. К горлу вдруг подкатил комок: ей вспомнился Звездочка. Рыжий, смешной, преданный… Где он сейчас? Гуляет за радугой, со звонким лаем гоняет облака. Если бы не он, не было бы у них с Тихоном даже этой кочевой жизни. Сын как-то сказал, что помнит большую рыжую собаку, хотя, как Эле казалось, помнить не мог.

– Почему бы тебе не нарисовать наш будущий дом? – предложила она, взяв себя в руки.

– И собаку?

– И собаку, конечно!

Пока Тихон занят, ей нужно подумать и решить, как им быть дальше. Для начала – где взять денег. Эля открыла ноутбук и написала два деловых и строгих письма заказчикам, в которых уже не просила, а требовала заплатить ей вовремя. А затем, не особо надеясь на совестливость работодателей, набрала номер подруги. Ну и что, что та за границей. Аня найдет способ ей помочь. Но Анна не брала трубку. Тогда Эля сбросила подруге сообщение с просьбой срочно перезвонить.

Дела в этот день, начавшийся так катастрофично, валились из рук. Эля не могла сосредоточиться ни на чем, ожидая ответа от заказчиков (а те будто специально решили мариновать ее молчанием) и звонка от подруги.

И когда наконец на столе завибрировал телефон, Эля метнулась к нему так стремительно, что невольно испугала занятого рисованием Тихона.

– Аня! – прокричала она, готовясь обрушить на подругу ворох своих проблем.

– Привет, – раздался в трубке голос, от которого внутренности обдало ледяным ветром ужаса. Это была не Анна. Дыхание перехватило, пальцы судорожно вцепились в телефон в противовес инстинктивному желанию отшвырнуть его как ядовитую змею. Лишь в одно это мгновение, растянувшееся до вечности, Эля умерла, осыпавшись колкими ледяными кристалликами, и вновь возродилась, чтобы в бешеном темпе провернуть мысленно все ходы-решения. Она даже не задалась вопросом, как ее смог найти этот человек, ведь она в очередной раз сменила не только адрес, который не знала даже Анька, но и номер телефона. Он всегда ее находил. Элю спасало лишь то, что она шла на опережение. Пусть на полшага, но опережала – благодаря этой ее способности в одно мгновение умирать, осыпаясь льдом или сгорая в пожаре паники, и тут же возрождаться – обновленной, способной принимать самые безумные решения в считаные секунды. И вот опять. Успеть опередить хотя бы на полшага.

Нора

Конверт был точной копией ранее полученных, словно отправитель однажды купил их целую пачку: белый со светло-синей каймой с левой стороны, как если бы его случайно обмакнули в подсиненную акварелью воду. Обычно вся корреспонденция Норе приходила в скучно-белых конвертах с напечатанным на них адресом. На этих же, с синей полосой, без почтовых штемпелей и марок, вместо адреса получателя стояло краткое «рara Nora» – «для Норы». Некто, не называвший своего имени, дважды в неделю опускал ей конверты прямо в почтовый ящик. А в письмах были либо стихи (как его, так и классиков), либо тонкие комплименты. И хоть обратного адреса на конвертах не стояло, их отправитель наверняка жил где-то поблизости, может быть, даже в одном с ней подъезде, так как он нередко писал, где видел Нору, что она в это время делала и во что была одета. Стиль письма выдавал образованного и начитанного человека, писал он практически без ошибок, если не считать той мелкой путаницы, свойственной местным билингвам, когда в разговорном испанском проскальзывают каталонские словечки. К примеру, употребляя союз «и», автор вместо испанского «y» упорно печатал каталонский союз «i». А больше Норе о нем ничего не было известно: ни возраста, ни имени, ни адреса. Вычислить анонимного воздыхателя, тайно следящего за ней, никак не получалось. Нора изучила все имена на почтовых ящиках, но проживающих в их подъезде мужчин было почти столько же, сколько квартир. Одиноких – трое. Но это тоже ни о чем не говорило: автор писем необязательно мог быть холостяком. Так же как необязательно мог проживать в одном с нею подъезде.

Радовали ли Нору эти письма? Скорее настораживали и пугали, хоть за целый месяц таинственный поклонник и не предпринял шагов для сближения. Но девушка, каждый раз выходя из подъезда, спиной ощущала невидимый взгляд наблюдающего за ней человека и невольно ежилась, словно ей за шиворот насыпали колкого песку. Не один раз она оглядывалась на окна, пытаясь вычислить, из какого за ней следят, внимательно вглядывалась в витрину бара в доме напротив, подозревая в завсегдатаях, устроившихся в его недрах с чашкой кофе или кружкой пива, своего поклонника. Но и это не помогало разгадать загадку. Все окна дома казались ей пустыми, а посетители бара беседовали между собой, и ни один из них не смотрел в ее сторону. Нора немного успокаивалась, но уже на следующий день могла получить очередное письмо, в котором, помимо поэтических сравнений, некто подробнейшим образом описывал ее наряд, восхищался не только новым платьем с асимметричным рисунком, но даже деревянными бусами. Такая слежка заставляла ее чувствовать себя обнаженной, вызывала нервозность и ощущение опасности даже дома. Нора всерьез стала подумывать о том, чтобы переехать, и один раз даже зашла в агентство недвижимости, но единственный агент оказался занят, и девушка, прождав четверть часа, ушла, так и не поговорив. Впрочем, уже по дороге домой она отругала себя за паранойю. Квартира, которую она снимала, устраивала ее по всем параметрам, похожую подыскать будет не так просто. Нора переехала в нее чуть больше года назад из маленькой и сырой квартирки, которую снимала до этого. Ей повезло найти светлую и теплую в относительно новом доме по цене ниже рыночной. Такой второй во всем поселке не найти. Да и переезд та еще головная боль. И не факт, что тайный воздыхатель не выследит ее в их небольшом поселке, где невозможно пройти и пяти минут без того, чтобы не встретить знакомые лица. Нора просто решила выбрасывать новые письма не читая. И так поступила с двумя последними.