Что скрывал покойник - [2]

Кстати, он был удивлен ничуть не меньше ее. Это была его маленькая тайна. Не то чтобы он видел ее раньше. Нет. Тайна заключалась в том, что его, мужчину, которому уже изрядно перевалило за пятьдесят и который пребывал на пике долгой и, очевидно, застопорившейся, карьеры, по-прежнему удивляла, чтобы не сказать большего, насильственная смерть. Для начальника отдела по расследованию убийств это было, по меньшей мере, странно, и, вероятно, в этом и крылась одна из причин того, что он не продвинулся дальше в циничном мире Службы общественной безопасности, Сюртэ. Гамаш всегда надеялся, что кто-нибудь что-нибудь напутал и трупа не окажется в наличии. Но здесь и сейчас ошибки не было, и тело мисс Нил медленно коченело. С трудом поднявшись на ноги с помощью инспектора Бювуара, он застегнул габардиновый с подстежкой плащ «Берберри», чтобы не замерзнуть на холодном октябрьском ветру, и задумался.

Джейн Нил тоже запоздала, но совсем в ином смысле, несколькими днями ранее. Она договорилась встретиться со своей ближайшей подругой и соседкой Кларой Морроу в деревенском бистро, чтобы выпить по чашечке кофе. Клара сидела за столиком у окна и ждала. Терпение не относилось к числу ее добродетелей. Сочетание кофе с молоком и нетерпения порождало взрывоопасную смесь. Понемногу закипая и начиная беспокоиться, Клара смотрела через многостворчатое окно со стойками на деревенские поля и лужайки, старые дома и кленовые деревья, обступившие деревенскую площадь. Деревья, листва которых недавно обрела потрясающий золотисто-янтарный цвет, были единственным, способным меняться в этой почтенной старинной деревушке.

Сквозь одну из оконных створок она увидела, как в деревню по улочке Рю дю Мулен медленно въехал грузовичок-пикап, на капоте которого была привязана бездыханная тушка пятнистой оленихи. Грузовичок медленно описал круг по площади, и деревенские жители останавливались, глядя на него. Здесь была охотничья территория, и сезон уже начался. Но подобные охотники наезжали сюда, главным образом, из Монреаля и других больших городов. Они брали напрокат грузовики-пикапы и с рассвета до заката, подобно бегемотам, идущим на водопой, носились по пыльным проселочным дорогам в поисках оленей. Заприметив жертву, они останавливались, выходили из пикапа и открывали огонь. Клара знала, что отнюдь не все охотники были такими, но многие. А потом эти горе-охотники привязывали убитого оленя на капот и разъезжали по окрестностям, полагая, что мертвое животное делает их великими.

Каждый год охотники стреляли в коров, лошадей, домашних любимцев и друг в друга. Иногда, как ни невероятно это звучит, они умудрялись подстрелить себя, очевидно, в припадке помутнения сознания ошибочно принимая себя за ужин. Впрочем, умные люди знали, что некоторые охотники — не все, но некоторые — полагали за честь отличить сосну от куропатки или человека.

Клара задумалась над тем, что же могло случиться с Джейн. Она редко опаздывала, так что ее вполне можно было извинить. Вообще-то Клара легко прощала большинству людей их прегрешения. Слишком легко, как частенько ворчал ее супруг Питер. Но у Клары была своя маленькая тайна. Отнюдь не все она забывала и выбрасывала из головы. Большую часть, без сомнения, да. Но кое-что она втайне сберегала и лелеяла, чтобы вернуться к этим вещам и событиям, когда искала утешения от жестокости и недоброжелательности окружающих.

Булочные крошки просыпались на «Монреаль Газетт», лежащую на ее столике. Внимание Клары привлекли кричащие заголовки под ними: «Народ Квебека голосует за проведение референдума о суверенитете», «В пригороде схвачена банда торговцев зельем», «Путешественники заблудились в Тремблант-парке».

Клара оторвала взгляд от этих мрачных надписей. Они с Питером уже давно отказались от подписки на монреальские газеты. Неведение стало для них благословением и счастьем. Они предпочитали местную газету «Уильямсбург Каунти Ньюс», в которой могли прочесть о корове Уэйна, или о том, что к Гайлайнам приехали погостить внуки, или что на аукцион выставлены стеганые одеяла для дома престарелых. Время от времени Клару посещали мысли о том, а не отгораживаются ли они от мира, не пытаются ли убежать от реальности и от ответственности. Но потом она поняла, что ей, в сущности, все равно. Кроме того, все, что нужно, она узнавала прямо здесь, в бистро Оливье, расположенном в самом сердце деревушки Три-пайнз.

— Далеко же ты унеслась мыслями, — прозвучал над ухом знакомый приветливый голос.

Наконец-то появилась Джейн, запыхавшаяся и улыбающаяся. От смеха в уголках ее глаз паутинкой разбежались морщинки, а щеки раскраснелись от осенней свежести и быстрой ходьбы — через деревенские поля от коттеджа к бистро.

— Прости, я опоздала, — шепнула она Кларе на ухо, и женщины обнялись. Одна невысокая, пухленькая и запыхавшаяся, другая на тридцать лет моложе, стройная, возбужденная полученной дозой кофеина. — Ты вся дрожишь, — заметила Джейн, присаживаясь напротив и заказывая, в свою очередь, cafe au lait[1] для себя. — А я и не подозревала, что ты так меня любишь.

— Ах ты, старая ведьма! — рассмеялась Клара.