Что отнято судьбой, а что подарено... - [5]

Внятно говорить, у девушки ещё не получалось. Губы были опухшими и скорее всего, болели. Но кое-что удалось разобрать. Её звали Инга. Я назвал наши имена. Меня звали Павел, а брата — Юрий. В долгие диалоги я вступать не стал. Видно было что, говорить ей и трудно и больно. Просто, вкратце рассказал ей кто мы и что мы, а также как и где я её нашёл, но без подробностей. Мы напоили её бульоном, и даже накормили размоченным в бульоне хлебом. Упаковали её в два наших спальника и уложили обратно на катамаран. Вот когда я порадовался, что не позабыл захватить с собой спортивную шапку. Я собрал её волосы в хвостик, схватив его резинкой и надел ей на голову спортивную шапку. Теперь замёрзнуть ей не удастся.

Перед отплытием мы искупались и перекусили.

Ночью на реке, не то, что днём. Ты больше опираешься не на зрение, потому что, всё равно ничего не увидишь, а на слух. Птицы смолкают. Только изредка вскрикнет ночная птица. Или бобёр прыгнет в воду, как будто, кто-то кинул валун в реку. Слышно как журчит вода вокруг топляка. Когда солнце уходит, по реке начинает ползти туман. Тонкое рваное одеяло. Он стелется у самой воды. В такие часы, звук над водой может пролететь километры. Позже, когда воздух остынет, туман рассеется. Постепенно становится всё темнее. И вот уже даже не видно, ни самой реки, ни берегов. Ты плывёшь в чёрном коридоре, и путь тебе указывает, усыпанное звёздами, чуть более светлое, небо над головой. Светить фонариком, пытаясь разглядеть что-либо в этой темноте, пустое дело. Луч, вырывает только небольшой кружок перед вами, делая остальное ещё темней. Гораздо лучше привыкнуть к этой темноте, и больше полагаться на боковое зрение. Есть небольшая хитрость, как рассмотреть что-либо в темноте. Если вы будите пытаться рассмотреть предмет, пялясь на него напрямую, вы ничего не увидите. Надо смотреть рядом, и рассредоточить своё зрение. Знаете, иногда бывает, сидишь и глядишь в никуда. Даже не видишь, что вокруг происходит. Зрение ни на чём не сфокусировано. Вот именно так и нужно смотреть в темноту. Знаю, сразу это трудно осилить, но если осилите, то любая, самая тёмная ночь, перестанет быть для вас абсолютно тёмной. А называется этот способ, развитее периферийного зрения.

Самое трудное ночью, это не уснуть. Тем более, на весле. Размеренный ритм. Тихие звуки. В таких случаях спасает, только разговор. Неважно о чём, главное вести беседу. Не монолог, иначе, вы усыпите вашего спутника, и вам, придётся вылавливать его из реки. Только диалог. Мы с братом всегда найдём тему для разговора. Или начнём обсуждать психологию, это мой конёк. Или Юрка начнёт рассказывать о своих новых идеях и проектах, которые он хотел бы осуществить. Он у меня вообще генератор идей…. который всё время работает на форсированном режиме. Иногда, к его ногам хочется привязать якорь, что бы помедленнее передвигался. Хотя бы на около звуковой скорости. Но вот только, я пока подходящего якоря ещё не нашёл. Возможно, женитьба его исправит. Хотя надежды мало…. как на женитьбу, так и на исправление.

Пока было не совсем темно, я видел, что Инга лежала с закрытыми глазами, но я не сомневался, что она нас слушает. Позже, под наш базар, она уснула.

Утро вползало в русло реки медленно и не охотно. Опять пополз туман, но на этот раз более густой. Птицы устроили целый концерт. Если вы думаете, что днём в лесу шумно от птиц, то вы никогда небыли в лесу рано утром. Этот гвалт меня всегда будит, когда я на природе. Впрочем, это не мешает, мне чуть позже, ещё давануть пару часиков на массу. Если конечно позволяет время.

Туман сгущался, и мы решили сделать небольшой привал. Не плыть же в этом молоке. Это даже хуже чем в темноте. Туман гасит все звуки. А видимости в нём меньше, чем в темноте, не поможет никакое боковое зрение. Невидно куда плыть, потому что исчезает даже небо над головой. И это даже если не учитывать, что ты в нём, напрочь отсыреешь. Пока туман ещё не сгустился, мы подыскали подходящее место для стоянки, на высоком берегу.

Перекидать вещи на берег, не долгая работа, для двух парней. Когда мы, вместе с братом, вносили Ингу наверх, она проснулась. Мы бережно уложили её на походный коврик, и ушли за катамараном. Не хотелось оставлять его на реке без присмотра, мало ли что. Когда мы вернулись, то обнаружили, что Инга выпуталась из спальников, и сидит на коврике. Видимо хороший сон, и еда, придали ей сил. Пока брат занялся костром, я поставил палатку, и пересилил туда Ингу. На улице было ещё не слишком жарко, а клочья тумана заползали уже на высокий берег. Ещё чуть-чуть, и река совсем скроется в тумане, а затем он выползет на берег. К тому же, нужно было осмотреть Ингины раны, и вновь их обработать.

Прошлый раз мы проделывали это с бессознательным телом. На этот раз, я ожидал возможные затруднения. Одно дело, принять помощь в справлении нужды, и совсем другое, полностью раздеться перед не знакомым мужчиной. Но, на моё удивление, она подчинилась беспрекословно.

Видимо мы с братом были не такими уж и плохими медиками. Помогла и литературка, которую мы в своё время проштудировали и, кое какие записи, которые я постоянно возил с собой, на всякий случай, ведь никогда не знаешь, где и что понадобится. Во всяком случае, опухоли спали, а раны не воспалились. Даже губы более-менее, пришли в норму. Сейчас их, только портил неровный ряд точек, и зелёный цвет. А чем ещё прикажите обрабатывать такие раны? Только зелёнкой. Хорошо, ещё в моей аптечке оказалась гигиеническая помада. Зелёнка сильно сушит кожу, а кожа на губах, особенно нежная. Не хватало, что бы её губы, в дополнение ко всему, начали трескаться. Она безропотно сносила моё лечение. И помогала, как могла. Особую тревогу у меня вызывали раны от верёвок, на руках и ногах. Впоследствии, здесь могли даже остаться шрамы. А шрамы украшают только мужчин, к девушкам это не относится.