Что нового, киска? - [43]

Сэм принялся азартно начищать краны. Футболка вылезла из джинсов, и Дилайла увидела полоску загорелой кожи. У Сэма отличная фигура, он худощав, но вынослив, как бегун на длинные дистанции. Взгляд Дилайлы скользнул ниже – по ягодицам в мешковатых джинсах к длинным, чуть согнутым сейчас ногам. Дилайла посмотрела на его ступни. Опять эти дурацкие сандалии. На них Дилайла задержала взгляд. Странно – сегодня они не казались ей нелепыми. Они ей даже понравились.

Глэдис захрапела так громко, что проснулась.

– Боже правый, я, должно быть, предалась послеобеденной дреме. – Она взбила примятые кудри и с трудом поднялась с кресла. – Ну что, мои дорогие, остаетесь ночевать? Я уже приготовила для вас комнату, – спросила она с надеждой в голосе.

Сэм взглянул на Дилайлу и вдруг смутился.

– Спасибо, мама, но мы просто друзья.

Глэдис захихикала, ее грудь вздымалась и опадала.

– Господи, я же не знала! Ты раньше никогда не приводил ко мне юных особ!

Дилайла попыталась сгладить ситуацию.

– Мы все равно собирались вернуться сегодня же. – Она взглянула на Сэма: – Ведь так?

Сэм кивнул. Он не хотел, чтобы Дилайла подумала, будто он подготовил этот хитроумный план. И дело не в том, что он бы не возражал против такого плана.

– Да, мне необходимо вернуться, чтобы открыть вовремя кафе.

– Но сегодня же праздник! – запротестовала расстроившаяся миссис Годфри.

– Мы работаем и в праздники. – Сэм наклонился и нежно поцеловал мать в лоб. – Постараюсь снова приехать через пару недель.

Глэдис вздохнула так, словно видела сына в последний раз в жизни.

– И тебе не жалко оставлять меня в одиночестве?

– Не-а, – ухмыльнулся Сэм.

Держа Фэтцо за ошейник, он ждал, когда Дилайла попрощается. Он ждал. А Глэдис никуда не спешила. Она щебетала и ворковала, вцепившись в Дилайлу мертвой хваткой и покрывая ее лицо горячими поцелуями, оставляя пятна розовой, как морозный румянец, помады. Через пять минут Сэм решил, что хорошенького понемножку, и спас Дилайлу, решительно вытащив ее на крыльцо. Смеясь в два голоса, они сели в машину. Дилайла повернула ключ зажигания. Ни звука. Она повернула ключ еще раз. Тишина. Дилайла растерялась. Машина у нее была уже давно и никогда еще не подводила Дилайлу.

– Черт! – крикнула она в сердцах и стукнула кулаком по рулю. Взревел клаксон.

– Не волнуйся, я сейчас посмотрю, в чем дело, – сказал Сэм, выбираясь из машины. – Может, мама отключила зажигание, чтобы мы остались?

Он улыбнулся, обогнул машину и поднял крышку капота. Дилайла повернула зеркало заднего вида, чтобы видеть, что делает Сэм. Это было без толку: она не увидела ничего, кроме Глэдис, которая тут же возникла на крыльце и счастливо улыбалась, как удачливый соперник, который не в силах скрыть свою радость от того, как повернулись события.

Решили подождать до утра и позвонить в аварийную службу. Отчасти потому, что Дилайла с ужасом вспомнила, что не уплатила очередной взнос, а еще потому, что Глэдис настаивала на необходимости поставить чайник и устроить «славный перекус». После двух чашек чая, такого крепкого, что с зубов запросто могла сойти эмаль, и половины упаковки бисквитов Сэм спросил Дилайлу, не хочет ли она подышать свежим воздухом, и предложил прогуляться по пляжу. При слове «прогуляться» у Фэтцо приподнялись уши, а хвост радостно завилял. Едва сдерживая восторг, пес умоляюще взирал на Дилайлу. Хозяйка вняла собачьей мольбе и сказала, что это отличная мысль. Она надела куртку, взяла Фэтцо на поводок и вышла вслед за Сэмом в холодный апрельский вечер.

Они спустились по бетонным ступеням на засыпанный галькой пляж. Вечерело, и берег выглядел безлюдным, если не считать двух подростков, которые сидели на какой-то шкуре, курили одну сигарету на двоих и пили сидр из пластиковых бутылок. Дилайла спустила Фэтцо с поводка, и он стрелой помчался к кромке воды. Она смотрела, как ее пес в упоении прыгает в воде, и смеялась. Сэм стоял рядом с ней, улыбался, радуясь ее смеху, и разглядывал ее лицо: когда Дилайла смеется, ее нос чуть подрагивает; нижние зубы не совсем ровные, наверное, в детстве она отказывалась носить пластину; волосы падают на плечи непослушными прядями, и ветер шевелит их. Одна прядь зацепилась за воротник ее куртки, и Сэм хотел было наклониться и высвободить ее. Но сдержал себя.

– Так почему же ты все-таки уехала из дома? – Он присел на корточки, набрал пригоршню мелких камешков и смотрел, как они высыпаются сквозь его пальцы.

Дилайла сунула руки в карманы и продолжала наблюдать за Фэтцо.

– Понимаешь, я всегда жила в Брэдфорде, с самого рождения, я не знала никакой другой жизни, и в один непрекрасный момент мне стало скучно. Захотелось перемен. Чего-нибудь новенького, волнующего… – Она подумала о Чарли. Ей не хотелось рассказывать Сэму о той встрече в больнице: история прозвучала бы неправдоподобно, и Сэм мог подумать, что она вела себя, как глупая девочка-подросток. Или что она совсем спятила.

– А чем ты занималась в Брэдфорде?

Дилайла обернулась, присела на корточки рядом с ним, подняла с земли камень, провела пальцем по его гладкой поверхности и что есть силы швырнула его в море. Камень шумно плюхнулся в воду.