Что-нибудь светлое… - [33]

Книжка нашлась на следующее утро. Собираясь на работу, Игорь обнаружил ее лежавшей… нет, все-таки не на прежнем месте, а на нижней полке, куда он вчера, конечно, заглядывал, и где ничего не было, кроме старых отцовских очков в футляре — очки папа давно не носил, с возрастом близорукость у него исчезла, и видеть он стал лучше, чем в молодости.

Ключи тоже найдутся, эффект склейки не имел четких временных рамок, предмет «возвращался» (а мог и не вернуться вовсе) через час, день, а мог и через полгода, как кольцо у Лены, пропавшее перед новым годом из сумочки, куда Лена положила его буквально на минуту, чтобы оно не мешало мыть посуду. Через минуту кольца в сумочке не оказалось. Не было и через день, неделю, месяц. Кольцо нашлось — в той же сумочке, естественно, на том же месте, будто никуда не исчезало, — через восемь месяцев, в знойном августе, они с Игорем тогда разводились, пришли в раввинатский суд заполнять документы, Лена полезла в сумочку за карандашом и, отдернув руку, посмотрела на Игоря широко раскрытыми испуганными глазами…

Ключи нужны были сейчас, а не через неделю или полгода. «Пожалуйста», — подумал Игорь, полагая, что склейка, будучи квантовым эффектом, может (обязана) зависеть от сознательных или бессознательных желаний; эту сторону явления исследовал Шотман в Оксфорде и пока не сумел прийти к определенным выводам, но и без того после экспериментов Квята стало ясно, что квантовые явления в классическом мире не происходят без участия сознания.

«Пожалуйста», — думал Игорь, продолжая поиски. Ключи не появлялись, но вместо них перед его глазами завертелись, приближаясь и удаляясь, не только предметы и мысли, но что-то еще, не существовавшее в этой комнате или даже в этой Вселенной, но однозначно реальное…

Игорь ухватился рукой за что-то; кажется, это был обувной ящик у двери. Подумал, что не сумеет даже вызвать «скорую». Стало страшно. Разноцветные линии и фигуры продолжали двигаться перед глазами, и он увидел, наконец, порядок, содержавшийся в них с самого начала. Почему не понял раньше? И что, если бы понял? Фигуры были фракталами, они скручивались, втягивали в себя мысли и ощущения.

Нужно успокоиться, и все пройдет. Бояться нечего. Он у себя дома. Это приступ. Сейчас все кончится.

И все действительно кончилось. Он держался обеими руками за край обувного ящика, но ящика не было. Ночи не было тоже. Был день. Точнее, предвечерний час: солнце лежало на доме напротив, и казалось, раскаленный его край прожжет сейчас крышу и потолки, солнце провалится, спалит верхний этаж и скатится по лестнице, будто шаровая молния…

Он вернулся с работы раньше обычного, вошел в гостиную, крикнув с порога «Ма, я голоден!», и увидел это солнце, не успевшее еще прожечь крышу, и освещенную косыми лучами комнату, а на журнальном столике лежала книга, которую он тогда читал и оставил раскрытой на двести двенадцатой странице; он помнил это, хотя и не думал запоминать. Память сама решает, что сохранить, что отбросить. Книга называлась «Физика будущего» Ичио Каку. Странно: после того дня он не видел этой книги, ее не стало, он забыл о ее существовании, а сейчас увидел, вспомнил и удивился, куда же она исчезла — совсем: из пространства-времени, из памяти, отовсюду. А сейчас вернулась вместе с памятью о ней — чтобы определенно обозначить день, час… Ситуацию.

Игорь попробовал расцепить пальцы, сжимавшие угол обувного ящика, но ничего не получилось. Возникло странное ощущение, будто часть его осталась стоять, а часть медленно пошла на негнущихся ногах из гостиной в кухню… как тогда. Он понимал, что сейчас, открыв дверь, увидит мать, лежащую в странной неживой позе. Понимал, что сейчас, пройдя в родительскую спальню, увидит отца, сидящего на корточках в углу за шкафом, с безумным взглядом и абсолютно ничего не помнящего. Дежа вю. Он не хотел видеть это еще раз.

И увидел другое. Дверь в кухню была раскрыта настежь, и мама возилась у плиты, где на большой сковороде жарилась на ужин картошка, такая, как они с отцом любили: большими ломтями, похожими на неполную луну. Мама что-то напевала и была в прекрасном настроении. Прядь волос упала ей на лоб, она привычным движением головы отбросила ее и для верности пригладила ладонью: жест такой же знакомый и привычный, как вся предвечерняя обстановка и как то действие, которое он совершит сейчас — подойдет и, наклонившись, поцелует маму в шею, а она, не оборачиваясь, спросит: «Ты не забыл купить хлеб?» И он ответит: «А также молоко и сыр».

Частью сознания Игорь понимал, что все видимое и ощущаемое — галлюцинация, но большая часть его сознания в этой галлюцинации находилась и воспринимала именно ее как реальность, данную в ощущениях. Почему-то мгновенно в памяти возникла и исчезла страница из статьи Дона Пейджа, впервые в 1994 году сформулировавшего вопрос, ставший впоследствии одним из важнейших в новой квантовой физике, основанной на многомировом описании мироздания: «Может ли сознание одновременно воспринимать две или несколько реальностей?»

Игорь жил в двух реальностях. Видел ночную гостиную, освещенную ярким и абсолютно сейчас не нужным светом пятирожковой люстры, и видел маму, возившуюся у плиты, чувствовал запах жареного картофеля и запах старых увядших цветов, стоявших в вазе на столе в гостиной уже неделю — он купил букет, чтобы оживить мертвящую домашнюю атмосферу, и забывал поливать, цветы увяли на второй день, а потом сгнили в застоявшейся воде.