Что немцу хорошо, то русскому смерть - [4]
Иду по коридору родного института. Под ногами поскрипывает натертый мастикой паркет, который явно видел лучшие дни.
Когда-то, в советские времена, по нему ходили уверенные в себе и своем будущем представители научной интеллигенции. В совдепии ведь и без того тонкая и ненадежная с политической точки зрения интеллигентская прослойка ещё и делилась на отдельные подпрослойки: с разбега могу вспомнить творческую интеллигенцию, техническую и научную. А! Еще и сельская была!
А теперь вот по этому заслуженному половому покрытию иду я. Путь мой лежит в архив. Мне надо сдать гору толстенных папок с документами, с которыми работал наш отдел последние дни. Я самая молодая в своем подразделении, а может и во всем институте. Не удивительно, что таскать тяжести — моя работа. Завтра начинаются майские праздники. В отделе только и говорят о рассаде помидоров и тыкв, цветочках и прочих дачных делах. У нас с мамой дачи нет. Так что все это мне не интересно. Зато у меня накопились отгулы, которые начальство благосклонно позволило мне присовокупить к праздникам. В результате чего и появилась перспектива не появляться в этих унылых коридорах целых две недели! Она кажется мне такой фееричной, что хочется закрыть глаза от счастья. Я начинаю безотчетно улыбаться и с этой дурацкой улыбкой, балансируя высоченной стопкой архивных папок, вваливаюсь к Марье Петровне.
Наша главная архивная мышь сидит за своей конторкой и вид имеет встревоженный. Я сразу понимаю почему. В архиве помимо нее трое. Устроились за дальним столом и увлеченно изучают какие-то бумаги. Точнее изучают двое, третий в этом процессе не участвует. Сидит, вытянув в проход длиннющие ноги и тоскливо смотрит в окошко.
Волнение Марьи Петровны понять не сложно. Эти трое и в особенности тот, скучающий, который теперь отвлекся от окна и с проснувшимся интересом уставился на меня, кажутся здесь, в затхлом, пропахшем старой желтеющей бумагой и пылью помещении чем-то настолько инородным, что не могут не нервировать здешних постоянных обитателей.
Пытаюсь пристроить гору своих папок на стол перед конторкой Марьи Петровны. Но я была бы не я, если хоть что-то могла проделать более или менее гладко. Мама всегда мне об этом говорит. Папки было замирают в неустойчивом равновесии, а потом (че-е-е-ерт!) едут на пол. Я кидаюсь вперед, чтобы хоть частично предотвратить катастрофу. Марья Петровна ахает так, словно я уронила не папки, а ее саму. Те трое, что работают в архиве, поднимают головы и с любопытством смотрят на развал, который я устроила.
Злюсь. Ну что пялятся? Что им тут цирк? Сегодня на арене Анна Унгерн и ее недрессированные, ну то есть совершенно дикие папки! Присаживаюсь и начинаю под причитанья Марьи Петровны собирать упавшее. Это не так просто, как кажется.
Из папок естественно выехали, а частично даже разлетелись листы. Вернуть их на место можно — каждый лист у нас подписан так, что в маркировке есть и номер папки, в которой он хранится, и номер самого документа в общем порядке листов. Но все равно возня.
Пропади оно все!
Ковыряюсь. На троицу стараюсь не смотреть, тем более, что они снова вернулись к прерванной работе. Злобно сопя раскладываю бумажки по своим местам и выкладываю папки по порядку на столе. Внезапно перед собой вижу здоровенную лапищу, в которой зажато несколько листов из числа тех, что улетели как раз в тот угол, где сидит троица. Ах как мне не хотелось лезть туда за ними! Я слишком зримо представляла себе, как это будет выглядеть: растрепанная девица в сером халате, который я надеваю всегда, когда тащу папки в архив или из него, чтобы не перепачкать пылью свою одежду, на четвереньках лазает под ногами у троих мужиков. «Простите, вы не могли бы немного передвинуть ногу, чтобы я дотянулась во-о-он до того листочка. Спасибо…» Теперь, слава богу, хотя бы этим заниматься не придется. Кто-то из них сжалился надо мной и подобрал бумажки.
Поднимаю глаза. Ну понятно, это тот, который и без того скучал. Так что моя эпопея для него стала настоящим подарком. И развлекся зрелищем и даже получил возможность проявить галантность — помочь бедной девушке. На физиономии широченная улыбка, башка бритая и какая-то… чугунная. Словно ему привычнее ей не думать, а, скажем, кирпичи разбивать. Пальцы короткие, совсем не интеллигентные. Так и норовят привычно согнуться в пудовые кулачищи. Здоровенный тупой бугай с накачанными мускулами. Уверена, у него на животе такие маленькие валики мышц, которые лично у меня почему-то вызывают стойкую ассоциацию со стиральной доской, но которыми он сам, наверняка, страшно гордится.
И что он тут делает? Он же небось и читает-то с трудом… Может он просто на работе? Охранник одного из тех, что по-прежнему сидят, уткнувшись носами в архивные папки.
Охранников этих у нас нынче развелось, как грязи. Тысячи здоровенных мужиков, на которых пахать можно, со значительными лицами ходят за разного рода «бизнесменами» или как собаки сидят в будках у шлагбаумов. Что бы ни охранять, лишь бы не работать! Терпеть их не могу. Вечно важные, полные осознания собственного величия. «Синдром уборщицы» уже давно следует переименовать в «синдром охранника».
Парень внутри перевернутой машины — мертвее не бывает. Лицо — страшная черно-красная маска. Окровавленная и какая-то смятая рука вывалилась через разбитое боковое стекло на асфальт. Не верится, что он жив — в таком виде живыми не бывают. Но он стонет. А после открывает глаза. Самые обычные глаза. Но на лице, залитом черно-красной кровью, они — серые, живые — выглядят так, что я вздрагиваю. Словно на грязном стекле кто-то два чистых окошка протер. А там свет. И боль. И ярость. 18+ Остросюжетный детектив с яркой любовной линией.
— Когда родился — не знаю, где учился — не помню. Четыре года назад очнулся в больнице небольшого городка на Лене и выяснил, что в памяти осталось все, кроме меня самого. Все детали прошлой жизни ушли безвозвратно. Попытались установить личность — не вышло. Лицо обезображено, отпечатков пальцев нет… — Как нет? — тоненько пискнула я. — А вот так. Нет и все тут…
— Рыжая, гибкая, тростиночка… Мечта! Девушка, а как вы относитесь к одноразовому сексу? — Как к готовым котлетам с вышедшим сроком годности — невкусно и приболеть после можно. Это третья часть трилогии про троих друзей — Коршуна, Кондрата и Стрелка. И здесь опять любовная линия тесно переплетена с линией детективной, а главная героиня Маша — жена Егора Стрельцова, вдруг оказывается совсем не тем человеком, которым ее считают в компании…
Они не должны были встретиться, но это произошло. Лесной эльф, воин из свиты истинного короля Великого леса Ангрода Завоевателя Эристор Дориат из Дома Красного дуба и эльф снежный, северный варвар по прозванию Тир… Вот только варвар ли он? Да и эльф ли?..
В доме графа Орлова происходит убийство, расследовать которое направлен судебный следователь Иван Чемесов. Главная подозреваемая — супруга убитого, а теперь молодая вдова графиня Орлова. Она дворянка, до которой Чемесову как дирижаблем Луны. Она совершенно точно что-то скрывает. Она хотела и могла убить своего супруга. Более того, она, как выясняется, владеет магией, а следовательно, не совсем человек. Но все это становится неважным в тот момент, когда опытный сыщик по прозвищу Лихо Одноглазое понимает, что полюбил ее… Классический детектив в антураже альтернативной России XIX века и в жанре стимпанк.
Ты жалуешься на маленький рост? Мечтаешь стать высокой и работать моделью/спортсменкой? А посмотри на обратную сторону медали. Я, Вероника Камбарова – семнадцатилетняя девушка с ростом сто восемьдесят пять сантиметров, и мне уж точно известны все минусы жизни «за облаками». Моей единственной страстью являются бальные танцы, которые не совместимы с гигантским ростом. И более того, где мне найти такого высокого партнёра всего за неделю, чтобы поехать на соревнования? Не забываем, что задачу осложняет неизвестно откуда появившийся друг детства и мой старый ненавистник.
Из всех сокровищ, знание всех драгоценнее, потому что оно не может быть ни похищено, ни потеряно, ни истреблено. Индийское изречение. Содержит нецензурную брань.
Бруно Дюпре, владелец ювелирного дома, оказывается втянут в авантюру старым другом семьи. По следам похищенного у него драгоценного колье Бруно летит в Россию. Здесь в заброшенном поместье происходят таинственные события – убивают сторожа музея, на территории усадьбы пропадают люди, а по кладбищу гуляют призраки. Событиями ловко управляет изобретательная старушка преклонных лет. Ей помогают две очаровательные внучки, нахалки и авантюристки. Бруно предстоит разобраться, что скрывает коварная Луиза, потомок древнего рода? Как визит в Россию изменит всю его жизнь? И какую роль во всей этой истории сыграет «женильное» кольцо семьи Дюпре?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Спустя почти полтора года после смерти своего мужа двадцатисемилетняя Алекса Салливан Тейт возвращается в свой родной город после десятилетнего отсутствия. Она понятия не имеет, что её школьная любовь, Джейс Макаллистер, парень, который похитил её сердце в ту ночь, когда расстался с ней, более чем готов снова вернуть её. Джейс посвятил последние десять лет службе в армии, обезвреживая бомбу за бомбой, он старался забыть девушку, которая разжигала его страсть. Но он не знает, что чувства до сих пор живы. Десять лет назад химия между ними только зарождалась, но искра, что пробежала между ними сейчас, может взорвать все, и даже Джейс не сможет это остановить.
Майор Александр Егерев, по прозвищу Егерь никогда не верил в мистику. Но! Сначала в его городе произошла череда убийств молодых людей, из-за которой была создана следственная группа, в которую вошёл и сам Егерь. Затем появился молодой да шустрый профайлер из столицы, вызвавший неприязнь с первых минут знакомства. А вскоре в городе был зверски убит известный предприниматель. Эксперты пришли к выводу, что его убил волк. В городе? В собственном доме? Мистика!