Что мы знаем друг о друге - [47]

— Как скажешь, человек-панда-который-на-самом-деле-не-панда. Пока!

«Пока, не-разговаривающий-мальчик-который-говорит», — накорябал Дэнни.

Глава 23

Дэнни позвонил в дверь и отступил на несколько шагов. В этот раз он не был одет в костюм панды, но все равно чувствовал себя в большей безопасности там, где до него не могли дотянуться метла Иваны и руки ее мужа. Дверь открыл Юрий в баскетбольной майке и тех самых армейских штанах, которые Дэнни позаимствовал пару недель назад. Мегапачка начос в его огромных руках выглядела обманчиво маленькой.

— О, привет, Юрий, — сказал Дэнни. — Ну дела! Ты вообще когда-нибудь перестанешь расти?

— Наверное, когда мне исполнится семнадцать или восемнадцать. Тогда все перестают вроде бы.

— Ага. — Дэнни и забыл, что Юрий многое понимает буквально.

— Хочешь начос?

— С каким вкусом?

Юрий взглянул на пачку.

— Синие, — резюмировал он.

— Давай. — Дэнни вытащил одну штучку. — Папа дома?

— Да, — ответил Юрий, но с места не сдвинулся.

— Можно с ним поговорить?

— Отсюда — нет. — Парень огляделся, словно хотел показать: с такого расстояния Иван их не услышит. — Лучше зайди.

— Хорошая мысль.

Дэнни протиснулся мимо Юрия: тот отошел в сторону, чтобы его пропустить.

В гостиной никого не оказалось, и он пошел на шум, доносившийся из кухни. Иван в завязанном бантиком фартуке, сгорбившись, стоял спиной к двери. Дэнни улыбнулся: видимо, друг его разыгрывает. Правда, Иван был не из тех, кто обычно носит фартук, и не из тех, кто любит розыгрыши, поэтому Дэнни не особо понимал, что происходит. Но когда он заметил кулинарную книгу у приятеля под локтем, все начало вставать на свои места. Иван что-то пек. Дэнни никогда прежде не видел его за таким занятием. Он даже не знал, умеет ли его друг готовить — и тем не менее тот, кажется, пек ореховый пирог, точно такой же, как те, что Дэнни ел вот уже целый год. Он знал: ни Иван, ни его жена, ни сын не любят орехи (это выяснилось, когда Лиз по незнанию приготовила им свой знаменитый вальдорфский салат). А значит, его подозрения, что Иван готовил пирог специально для него, как, собственно, и всегда, подтверждались. Дэнни почувствовал почти непреодолимое желание его обнять. Желая избежать неловкости, он медленно вышел из кухни и направился к Юрию: тот играл в приставку у себя в комнате.

— Привет еще раз, Юрий. — Дэнни просунул голову в дверной проем.

— Привет, Дэнни, — отозвался Юрий: он, кажется, пытался угнать машину.

— Можно тебя попросить? Скажи папе, что я здесь.

— Зачем?

— Не могу его найти.

— Он на кухне. — Юрий все еще не отрывался от экрана.

— Я заглянул туда, но не видел его.

Юрий с досадой поставил игру на паузу и помолчал.

— Он же ходит по кухне. Послушай.

— Ничего не слышу, — отозвался Дэнни, старательно игнорируя доносившиеся из кухни звуки.

— Он точно там.

Дэнни вздохнул.

— Можешь просто сказать ему, что я пришел?

Юрий помотал головой так, как делают все дети, когда взрослые, по их мнению, ведут себя странно. Затем скатился с кровати и пошел к папе. Дэнни остался стоять в коридоре, подслушивая их разговор.

— Дэнни здесь, но он не нашел тебя, хотя я ему говорил, где ты, и он попросил тебя найти и передать, что он пришел.

Дэнни мысленно пометил себе: никогда ничего не просить у Юрия в будущем.

— Он на кухне, — вернувшись в комнату, сказал парень, хотя в его словах отчетливо слышалось «я же говорил».

— Спасибо, — кивнул Дэнни.

Ситуация стала раз в десять более неловкой, чем до этого.

— Дэнни! — показался из кухни Иван; в его голосе звучала паника, какой Дэнни никогда раньше не слышал.

— Привет, Иван. Я не вовремя?

— Нет! — выпалил украинец. — Вовремя. Иди сядь в гостиной.

Дэнни так и поступил. Иван появился минутой позже: едва приоткрыв кухонную дверь, он осторожно протиснулся и прикрыл ее за собой так, будто пытался не выпустить чересчур активного щенка.

— Ну, — выдохнул он, плюхнувшись в кресло напротив Дэнни, — как поживать танцующая крыса?

— Сложно. — Дэнни с трудом сдерживал смех: Иван вытер пот и оставил на лбу след из муки.

— Как сложно? Ты одеться странно, ты танцевать, прекратить танцевать, одеться, как нормальные люди. Все просто.

— А ты в курсе, что панды нелепо падают? Я сегодня узнал. Особенно если их несколько.

— Не надо несколько! — Иван указал на Дэнни. — Одной хватит. Несколько — хуже, чем нелепо. Это катастрофа. Это Чернобыль для панд.

— Спасибо за поддержку. А возвращаясь к твоему вопросу… Дело в Уилле. Он не перестает со мной разговаривать.

— Тогда почему ты грустный? Это же хорошо.

— Нет, — покачал головой Дэнни, — не хорошо.

— Стой, — насупился Иван. — Сначала ты жаловаться на молчание. Теперь — что Уилл говорить слишком много. Я думаю, ты любишь жаловаться.

— Повторю, все сложно. Помнишь, я рассказывал, как спас его от хулиганов? Ну, теперь он приходит ко мне в парк поговорить. Только не со мной, а с пандой.

— Но ты и есть панда.

— Да, но Уилл этого не знает, — нахмурился Дэнни.

— Скажи ему.

— Все не так просто. Он говорил обо мне. И о Лиз. Он никогда бы такого не рассказал, если бы знал, что я — это… ну, я. С одной стороны, это чудо. Я столько всего узнал о нем! И он говорит, Иван. Наконец-то говорит! Но если он поймет, кто я, то больше мне ни слова не скажет. — Дэнни вздохнул. — Ума не приложу, как быть. Как бы ты поступил? Хотя нет, не отвечай. Как поступить мне?