Что Кейти делала - [149]

«Как это чудесно, когда есть деньги и можно потратить их в таком месте, как Неаполь! — сказала она себе со вздохом удовлетворения, разглядывая свои прелестные покупки. — Я лишь хотела бы иметь возможность купить в десять раз больше вещей и отвезти их в подарок в десять раз большему числу людей. Папа так хорошо это понимал! Удивительно, как это так получается, что он всегда знает заранее, какие будут чувства и желания у других людей!»

Миссис Эш также накупила множество вещей для себя и Эми и для того, чтобы отвезти в подарок родным и друзьям, и все было очень приятно и весело, если не считать этого едва уловимого ощущения опасности, от которого они не могли избавиться и которое не вызывало желания задержаться в городе. «Увидеть Неаполь и умереть», — гласит старинное изречение, и оно оказалось печальной истиной не для одного путешественника-американца.

Помимо разговоров о лихорадке ходило, как это всегда бывает в Неаполе и его окрестностях, немало слухов и о разбойниках. Поговаривали, что с какими-то путешественниками что-то случилось на одном из холмов близ Сорренто, и хотя никто точно не знал, в чем заключалось это «что-то», и не был готов поручиться, что сообщение соответствует истине, миссис Эш и Кейти испытывали немалое беспокойство, садясь в экипаж, которому предстояло провезти их неподалеку от того места, где произошло таинственное «что-то».

В действительности дорога из Кастелламаре в Сорренто не более опасна, чем дорога из Бостона в Бруклин, но нашим путешественницам было не легче, так как узнали они об этом лишь впоследствии. Это также и одна из самых красивых дорог в мире. Повторяя причудливые изгибы берега, она плавно вьется по широким уступам, ровно выбитым в крутых склонах скал, где наверху протянулись апельсиновые, лимонные и оливковые рощи, а внизу раскинулся, похожий на твердую полосу лазурита, Неаполитанский залив, усыпанный изумрудами островов самых живописных очертаний.

Жаль, что вся эта красота была потеряна для миссис Эш и Кейти, но они были слишком напуганы, чтобы хоть отчасти насладиться ею. Возницей их экипажа был косматый молодой дикарь, столь свирепого вида, что вполне мог и сам быть разбойником. Он громко щелкал кнутом, а время от времени еще и издавал протяжный пронзительный свист. Миссис Эш была в полной уверенности, что это сигналы, которые он подает членам своей шайки, притаившимся где-то на склонах, в тени олив. Раз или два ей показалось, что он обменялся знаками с некими подозрительного вида личностями, мимо которых они проезжали; мерещилось ей также, что люди, встречавшиеся им на дороге, смотрели на них с состраданием, как на жертв, которых везут на казнь. Ее страхи передались Кейти, так что, хотя они болтали, смеялись и шутили, чтобы развлечь Эми — которая ни в коем случае не должна была испугаться или заподозрить, что что-то не так, — и со стороны казались очень веселой компанией, на самом деле обе всю дорогу тряслись от страха и имели возможность вполне прочувствовать свои абсолютно ненужные страдания. В конце концов они совершенно благополучно добрались до Сорренто, а такой страшный на вид возница оказался весьма порядочным молодым человеком, имеющим на своем иждивении жену и детей и считающим верхом наслаждения съесть тарелку макарон и выпить стаканчик кислого красного вина; он был очень благодарен за чаевые — что-то около тридцати центов, — которые должны были позволить ему купить эти деликатесы. На следующий день миссис Эш расплачивалась за свои страхи ужасной головной болью, и они с Кейти сошлись во мнении, что вели себя глупо, и решили впредь не обращать внимания на непроверенные и неподтвержденные слухи — весьма разумное решение.

Гостиница, в которой они поселились, стояла у края отвесной скалы прямо над морем. С балкона своей гостиной они смотрели вниз, в воду, с высоты шестидесяти футов; окна их спален выходили в розовый сад, за которым тянулись апельсиновые рощи. Гостиница располагалась неподалеку от глубокого ущелья, которое делит маленький городок Сорренто почти пополам и один конец которого, обращенный к морю, образует естественную гавань. Кейти с неизменным интересом вглядывалась вниз, в эту необычную и красивую расщелину около двухсот футовnote 167 глубиной, стены которой увиты диким виноградом и другими стелющимися растениями и которая, кажется, вся трепещет, когда колышутся на ветру тонкие изящные листья папоротников, торчащих из каждой щели и трещины в скалах. Кейти и Эми часто бродили по берегу в сторону Массы и обратно, чтобы посмотреть на прелестные очертания островов, лежащих в заливе, и полюбоваться зарослями кактусов и юкки, раскинувшимися вдоль дороги. Они всегда возвращались с цветущими апельсиновыми ветками, которые можно было рвать так же свободно, как цветущие яблоневые ветки весной в садах Новой Англии. Сами апельсины в то время года были еще очень кислыми, но оправдывали романтическое «возвратиться из апельсиновой рощи» точно так же, как если бы слаще их не было на свете.

Дважды они ездили в Помпеиnote 168, куда очень легко добраться из Сорренто. Верхом на осликах они взбирались на холмы, откуда можно было бросить взгляд на далекий берег Калабрии, на естественные арки и храмы Пестума