Что, если мы утонем - [33]

Кто-то придерживал мои ноги поднятыми и теперь потихоньку опускал их. Мне на плечо легла крепкая теплая ладонь. Реальность возвращалась, включились звуки. Я разом все вспомнила.

Секционный зал анатомички, тела под простынями, Остин. И…

Я повернулась.

– Осторожнее.

Я увидела глаза цвета океана и отпрянула. В них было столько беспокойства, что я побоялась двинуться. Сэм сидел на табурете рядом с моей кушеткой, занимавшей практически все небольшое помещение. Здесь никого не было. Только он и я. И абсолютная тишина.

О господи, я и впрямь свалилась в обморок. Без сомнения, это худшее, что могло произойти.

Я потрогала лоб, в голове стучали молоточки. Закрыла глаза.

– Вот блин, – сказала я одними губами.

– Все хорошо, просто полежи. Ты не одна, я рядом, если что…

Его голос потонул в каком-то гуле.

Он даже приблизительно не догадывался, что в этом-то все и дело. Здесь был он – тот, кого я в последнюю очередь хотела бы видеть рядом.

И все-таки, вопреки разуму, я была рада присутствию Сэма. Он гладил меня по плечу, успокаивал. Слезы навернулись на глаза. Все это было чересчур.

– Дыши глубже, Лори.

Я зажмурилась. Этот чертов спокойный голос…

– Эй. – Сэм крепче сжал мне плечо, и я открыла глаза. Он сидел прямо передо мной. – Дыши, – проговорил он шепотом. И, сама того не желая, я повиновалась. – Посмотри на меня.

Я была готова зареветь, сердце бешено колотилось. Не знаю, сколько еще я так пролежала, стараясь дышать ровно. Но в какой-то момент чувство тяжести в груди отпустило.

– Лори, я должен спросить. Ты принимаешь какие-то лекарства? Может, есть какое-то хроническое заболевание, что-то, о чем мне следует знать? Киана не смогла ответить.

Я лишь покачала головой.

– Совсем ничего?

– Нет, я… – прокаркал мой голос.

– Что с тобой случилось?

Я даже плечами пожать не смогла.

– Слишком много всего и сразу? – Сэм не отводил глаз. Ни на одну чертову секунду. Он все видел. И меня, и мое отчаяние. Я сделала глубокий вдох и спрятала лицо в ладони.

Здорово у меня получилось, ничего не скажешь. Он сидит сейчас рядом, в крохотной комнате и, наверное, без всяких стетоскопов слышит, как бешено бьется мое сердце.

Громкий треск нарушил тишину, и я отняла руки от лица.

– Разреши? – Сэм держал в руках манжету для измерения давления и стетоскоп. Я нехотя кивнула в знак согласия, высвободилась из халата и тихо ждала, пока он возился с манжетой. Он провел пальцами по моей руке, закрепил липкую застежку, и я почувствовала, как тонкие волоски на моей коже встали дыбом. Наверняка и он это заметил.

– Только не говори, что ты не позавтракала. – Одной рукой он стал качать грушу тонометра, другой – вставил в уши стетоскоп. Он вопросительно посмотрел на меня. Ответом было молчание, и его левая бровь неодобрительно поползла вверх.

– Я не смогла поесть, – призналась я и, кажется, услышала в ответ легкий вздох. Манжета раздулась, и он, опустив глаза, стал выпускать из нее воздух. Он нахмурился, увидев, как стрелка прибора ухнула вниз.

– Тем более неудивительно. – Он нащупал мое запястье, и я застыла, пока он следил за временем по настенным часам. Спустя пятнадцать безмолвных, бесконечно долгих секунд он снова посмотрел на меня. Это выражение лица было мне незнакомо.

Он был раздражен, потому что пришлось возиться со мной? Мне стоило усилий, чтобы не сразу отвести взгляд. Освободившись от манжеты, я привстала. Сэм подъехал на своем вертящемся стуле к другому концу кушетки, а я села прямее. Перед глазами все еще немного плыло.

– Сиди-сиди. – Он смотрел предупреждающе, пока доставал из своей лежащей на краю кушетки сумки что-то шуршащее. Потом демонстративно протянул мне батончик с мюсли. – Сначала ты съешь это.

– Твой обед?

– Скорая помощь, которая всегда при мне на случай, если какая-нибудь первокурсница начнет отдавать концы.

Кровь прилила к щекам, поэтому я взяла батончик, чтобы только не смотреть на Сэма. Он откатился немного, прислонился спиной к стене и закинул ногу на ногу. Пока я крутила батончик в руках, в горле встал ком. Возможно, мой организм и требовал пищи. Да так настойчиво, что время от времени вырубал мне свет. Но желудок пока протестовал.

– Поговори со мной, – сказал он совершенно спокойно. Нас отделяли какие-то два метра, и его взгляд пронизывал меня насквозь.

– Как тебе это удается? – мой голос прозвучал хрипло. – Как ты можешь там стоять, когда вокруг одни только… – я осеклась, осознав, в каком свете себя выставляю. – Все-таки, наверное, мне это не подходит.

– А тебе не кажется, что рановато сдаваться?

Я только и смогла пожать плечами.

Вопреки моим ожиданиям, никакой ерунды типа Соберись или Тебе просто надо привыкнуть не последовало. Сэм смотрел на меня. Долго. Затем подался вперед и уперся локтями в колени.

– Это придет, – сказал он. – С каждым разом будет капельку легче. Звучит невероятно, но я знаю. Через несколько недель это станет для тебя обычным делом. Мой первый день там тоже был сущим кошмаром.

– Но ты не свалился у всех на глазах.

– Не свалился, но мне оставалось совсем чуть-чуть. На ногах-то я устоял, но все полтора часа был как парализованный. Потом я выскочил и вместо того, чтобы идти переодеваться, помчался в туалет. Меня рвало, и я беззвучно выл. Я не хотел туда возвращаться. Но пришел на следующее занятие, потом еще на одно, был хоть и ужас, но не ужас-ужас.