Что, если мы поверим - [53]

Вода слегка выплеснулась через край, когда Скотт подплыл и также схватился за бортик, оказавшись всего на расстоянии локтя от меня. Когда я повернула голову в его сторону, Скотт смотрел на меня. Его темные влажные локоны свисали на лоб. Несомненно, он все еще находился под воздействием алкоголя, но в эти секунды у меня возникло странное ощущение, что сейчас он впервые был тем самым Скоттом, которого, как мне казалось, я знала.

Он смотрел на меня слишком долго, чтобы это можно было списать на совпадение. Сосредоточенность его взгляда обжигала мне лицо, и я боролась с желанием наклонить голову и спрятаться за волосами. Но я проиграла.

– Не надо…

Я затаила дыхание, услышав шепот Скотта. И замерла, когда его пальцы коснулись моего подбородка. Он слегка приподнял его.

– Не делай этого.

Небо за его спиной было цвета глубокой ночи, чистым и бесконечным. Как и его глаза, когда я снова в них заглянула.

– Не прячься. – Взгляд Скотта скользил по моему лицу, а затем его пальцы медленно сдвинули пряди моих волос в сторону. Не произнося больше ни слова, он просто смотрел на меня, и кажется, это был самый интимный момент всей моей жизни. То, что происходило сейчас, было намного глубже, чем тот поцелуй в душном пабе, в который я уже сейчас не очень-то верила. Скотт убрал руку, но не сводил с меня глаз, в этот момент что-то всколыхнулось в моей груди.

– Мне не нравится, как ты о себе думаешь.

Я моргнула. Мне послышалось? Нет, не может быть… Здесь не было ничего, только ночь, луна и его темно-синий голос.

– Ты не знаешь, как я о себе думаю, – прошептала я, на что Скотт покачал головой:

– Я читал твой текст. «Как сброшенная старая кожа»… Мне не нравится это. То есть метафора-то отличная, просто великолепная. Но не в твоем случае. Ты не старая сброшенная змеиная кожа, ты Хоуп.

Множество раскаленных пузырьков, покалывая, пронзали меня насквозь.

Он пьян. Он не понимает, что говорит…

Но он говорит такие чудесные слова.

– О ком это написано?

Я подняла глаза:

– Мой текст?

Не сводя с меня глаз, Скотт положил голову на локти. Усталый взгляд, тень темными кругами под глазами, но он был все так же прекрасен.

– О том, кто когда-то что-то для меня значил, – ответила я и тут же почувствовала, что он не верит. – Нет, не так. Это не правда. О том, кто до сих пор слишком много для меня значит, хотя мне хотелось бы иначе.

– Это было бы слишком просто, как выключателем включать или отключать чувства, верно?

– Верно.

– Но тогда это не чувства. – Скотт задумался. – Тогда это просто мысли.

– Иногда нам бы этого не хватало.

Краем глаза я заметила, как он кивнул:

– Точно. Иногда.

Желание сбежать в этот момент победило. Я не могла иначе и оттолкнулась от края бассейна. Я плыла на спине, а луна – в небе, я отпустила себя, и все стало таким невесомым.

– Она была единственной, кому я могла позвонить ночью, – стала рассказывать я. – Просто так, по пути домой, когда я даже не осознавала эту потребность выговориться. Я никогда не думала, что могу иметь такого друга. Она знала обо мне все. А потом просто выбросила. Меня. И за пару дней ничего от этой дружбы не осталось. Внезапная тишина. Знаешь, что ранит больнее слов? Их отсутствие. Молчание, холодная война. Но сейчас она говорит, что ее жизнь стала лучше, с тех пор как я перестала быть ее частью. Конечно, это она не мне говорит, другим, а мы так и не разговариваем друг с другом.

Скотт продолжал молчать. Я опустила голову глубже, пока вода не заполнила уши, и я перестала что-либо слышать. Когда я снова всплыла и, сморгнув воду, открыла глаза, Скотт все еще наблюдал за мной. Теплая синь разлилась у меня в груди. Я старалась выдержать этот взгляд, но не смогла.

– Прекрати это делать, – сказал он.

– Что делать?

– Прекрати верить во все это. Что жизнь без тебя может быть лучше. Это не так, Хоуп. Точно не так.

Но, по всей видимости, именно так. И ему ли не знать?

– Но ты сам говорил…

– Что?

– Что я должна оставить тебя в покое.

– Это другое.

– Ну да, другое…

– Да! – Он замолчал, и его лицо ожесточилось. Я уже пожалела, но он моргнул, и тот, другой Скотт, вернулся. – Это моя вина. Это… Сложно объяснить, ты не понимаешь.

– Это то самое чувство из четырех букв, верно?

Скотт медлил. В какой-то момент я подумала, что он закроется.

– Да, наверное, так.

– Скажешь, какое именно?

Скотт, глядя в сторону, пожал плечами.

– Фейк, – сказал Скотт, и его голос прозвучал непривычно глухо. Как-то бесцветно. – Если это можно назвать чувством. Скорее нет. Не знаю.

– Я понимаю. – Он посмотрел на меня, а я подплыла немного ближе. – Конечно, это можно назвать чувством.

Скотт молчал.

– А почему у тебя возникло это чувство?

– Это сложно объяснить, Хоуп.

– Ты мог бы попробовать.

Он вздохнул. Это было вздох «так-сложно-начать-говорить». А мне хотелось спросить, но я не решалась: что же случилось тогда, год назад? Он внимательно смотрел на меня, и я затаила дыхание.

– Откуда мне знать, что ты завтра не выложишь все это в People?

– Ну, – прошептала я. – Ты этого и не узнаешь.

– Вот именно. – Скотт прикрыл на мгновение глаза. – Я совершенно не знаю, кто ты такая. Разве что девушка, о которой я постоянно думаю.