Что, если мы поверим - [15]

Оставшиеся тексты я изучила без особого удовольствия, потому что уже давно определилась. Я выбрала на платформе текст под номером девять, и еще два более-менее сносных текста. Я отправила свой ответ и откинулась в кресле.

Стакан с матча латте покрылся прохладным конденсатом. Когда я взяла его в руку, чтобы сделать глоток, кончики пальцев онемели от холода.

Мой текст был лилового цвета, как и в большинстве случаев. Не интенсивный теплый фиолетовый, а бледный лавандовый. Сложно сказать. Определить цвет чужих текстов всегда легче, чем собственных.

«Кроме “Притворяясь”», – подумала я и открыла документ. «Притворяясь» был серого цвета. Оттенки менялись. Текст то окрашивался в холодный пепельный оттенок, то становился теплым и насыщенным.

Я задумчиво провела кончиком пальца по прохладной поверхности стакана.

Она все еще здесь. Крошечная искорка в моей груди, я снова ее почувствовала. Я уже давно не задумывалась о цветах Слоан и Скотта, но сейчас они помогли мне вновь вспомнить те чувства, что я испытывала во время письма. Возможно, я все еще могла. Возможно, мне стоит рассказать историю до конца. Историю такую же темно-серую, как и сам Скотт Плаймут. Как футболки, которые он надевал, выходя на сцену или отправляясь на вечеринку к друзьям. Как маска пантеры, темная и загадочная. Я была уверена в этом еще до того, как встретила его в реальной жизни. Он тоже серый, по крайней мере это видно меж строк его песен. То, что играло на радио, яркое и веселое. Как и большинство людей. Но в глубине души я была уверена, что яркое и веселое – это не про него. Он – сочетание всех моих цветов. Серого, темно-синего, лилового.

Я поставила стакан на стол, вытерла руки о джинсы, достала ноутбук и начала печатать.

Глава 5

Начало семестра всегда таит в себе волшебство. Это время – пустая страница, на которой скоро что-то появится. Деревья, которыми был усажен весь кампус UBC, потихоньку окрашиваются в осенние тона, дни еще длинные, а вечерами тепло. Застенчивые первокурсники смешиваются в толпе со «старичками», которые весело приветствуют друзей. Повсюду только и слышно «Как прошло лето?» и «На какие предметы записался?». Новые ежедневники и тетради для конспектов.

Я сильно недооценила суматоху в книжном магазине и управилась позже, чем рассчитывала, поэтому на первое занятие мне пришлось поспешить. До факультета писательского мастерства пешком несколько минут, но на кампусе было так много народу, что мне то и дело приходилось тормозить, чтобы обойти группки студентов.

Мне было ужасно неприятно опоздать именно на первое занятие по эмоциональному интеллекту. В группе собралось всего около тридцати человек. То есть это не тот курс, где студенты постоянно входят и выходят из аудитории и куда можно проскользнуть незаметно. Наоборот. Опоздание заметят все. Дверь была уже закрыта, я тихо постучала и вошла в аудиторию.

Профессор Коннел коротко взглянул в мою сторону. Он стоял, облокотившись на кафедру, и кивнул мне.

– О, вот и опоздавшая! Садитесь-садитесь. – Он улыбался, но у меня все равно вспыхнули щеки.

– Извините. – Я быстро перевела взгляд с профессора на парты. На передних рядах уже не было места, я улыбалась однокурсникам и отдаленно знакомым, заприметив свободное местечко в предпоследнем ряду. Я с облегчением начала протискиваться вдоль рядов. И когда я уже хотела сесть, оцепенела.

Только не это.

Нет…

Только не это.

Он сидел на последнем ряду, опустив голову. Темные волосы падали ему на лоб, закрывая глаза, но я все равно его узнала. Стройная фигура, длинные пальцы, в которых он держал карандаш и что-то корябал в блокноте. Мое сердце уже колотилось как бешеное из-за пробежки до аудитории, но теперь и пульс начал зашкаливать.

Не знаю, как долго я стояла без движения. Возможно, слишком долго, потому что Скотт поднял голову и скользнул по мне взглядом. Он смотрел снизу вверх, сперва на ноги, потом на живот, грудь, и так до моего лица. Сначала его взгляд был скучающим, отстраненным. А потом он понял.

Я резко развернулась, не дожидаясь изменения выражения его лица. Я уселась на стул по диагонали от него. Черт! На другом конце аудитории было свободное место. Почему я села именно там, где меня сорок пять минут будет прожигать презрительный взгляд Скотта?!

Я с силой заставила себя успокоиться и отпустила сумку, которую все это время прижимала к груди. Дрожащими пальцами вытащила ноутбук. Возможно, я все себе нафантазировала, но присутствие Скотта ощущалось так сильно, что у меня начало жечь в затылке, и я не решалась открыть ноут. А что, если я забыла закрыть файл с «Притворяясь»? Он точно успеет взглянуть на экран до того, как я закрою вкладку, увидит свое имя, и тогда… Не знаю, что тогда, но ничем хорошим это точно не кончится.

Дыши, Хоуп. Нужно дышать.

Как это вообще возможно? Что он тут забыл? Почему он сидит в аудитории университета и почему, черт возьми, никому до этого нет дела?!

Я незаметно обернулась, ожидая увидеть шушукающихся одногруппников и направленные на Скотта взгляды. Но нет, ничего подобного! Никто не оборачивался. Я ничего не понимала. Это же Скотт! PLY. Он сидел тут словно один из нас.