Что день грядущий нам готовил? - [3]
Почему бы и нет? В течение XX века продолжительность человеческой жизни круто скакнула вверх. Скажем, средняя американка 1900 года рождения могла, скорее всего, дожить до пятидесяти с небольшим, а ее праправнучка, появившаяся на свет столетием позже, имеет неплохие шансы погасить восемь десятков свечек на своем именинном торте, не опасаясь, что вдох-выдох станет для нее последним. Это во многом заслуга людей в белых медицинских халатах.
Врачи и впрямь помогли нашим современникам жить дольше — совершенствуясь в излечении травм и инфекций, поощряя разумную гигиену (бесчисленному множеству пациентов сохранило жизнь то, что в конце позапрошлого века хирурги начали мыть руки, прежде чем погрузить их в тело больного) и разъясняя вред таких дурных привычек, как курение. Но заветная цель Карреля остается за пределами возможностей науки. Мы ощутимо продлили свои земные сроки, однако им все еще далеко до тех полутора-двух столетий, что пророчил наступившему веку не один футуролог.
Приятно тешиться мечтой, что прогресс науки если не сегодня, то послезавтра избавит нас от большинства житейских тягот (смерть, несомненно, главнейшая из них). Однако ограничения, налагаемые на теорию практикой, сплошь и рядом опрокидывают наши представления об идеальном будущем. Хрупкость и уязвимость людского тела делает его особенно притягательным объектом для подобных пророчеств. С каждым годом человечество тратит все больше средств на поддержание физического здоровья. Мы не перестаем надеяться и ждать, что в один прекрасный день ученые сделают сказку былью.
При всех успехах медицины, что увидел двадцатый век, ее реальные возможности намного уступают размаху предсказаний насчет сроков телесного бытия. Мечтая наделить нас долговечностью, медицинская наука предполагала к тому же, что все эти сотни лет жизни отдельно взятого человека протекут для него не в пример благополучнее, а в чем-то много необычней прежнего. Небывалые перспективы, которые, казалось, сулил прогресс биологических наук в 1950–1960-е годы, совершенно вскружили головы тогдашним фантастам. Вплоть до предсказаний, будто в ближайшие сорок лет ученые найдут чудесные панацеи от ранее неизлечимых болезней и даже способ осчастливить всех желающих зеленой «хлорофилловой» кожей или рыбьими жабрами.
Не все, однако, были склонны обольщаться до такой степени. Когда Уотсон и Крик в 1953 году описали двойную спираль ДНК, кое-кто из коллег назвал их открытие ящиком Пандоры. Стоит нам постичь механизмы наследственности, опасались скептики, как тут же распахнется дверь в антиутопию Олдоса Хаксли «О дивный новый мир» — кошмар, где обществом будут править элитные особи, выведенные методами генной инженерии. Изучение мозговых структур способно помочь в борьбе с заболеваниями психики, — но оно же может стать идеальным инструментом для каких-нибудь будущих неофашистов, чтобы держать массы подданных в узде.
Сотни лет каждая новая крупица знаний о биологии человека вела в конечном итоге к улучшению качества жизни. Однако на пороге XXI столетия появились опасения, что теперь мы узнали, возможно, слишком многое, чтобы чувствовать себя в безопасности. Собранные здесь прогнозы дают примеры как катастрофизма, так и оптимизма, представляя весь спектр предсказателей, полагавших, что наука по тем или иным резонам в корне поменяет принципы функционирования наших тел. И если говорить о раздутых страхах и преувеличенных надеждах по поводу сегодняшней медицины, то начать, наверное, стоит с самого начала: с деторождения.
В 1920-е годы блестящий шотландский ученый-генетик Джон Бёрдон Сандерсон Холдейн описал процесс, названный им эктогенезом, при этом с необъяснимой суровостью вычеркнув из таинства зарождения новой человеческой жизни многие утешительные стороны. Согласно его теории, в новом веке разнополые игры в постели (на пустынном пляже, заднем сиденье автомобиля и т. п.) заменит лаборатория, где сперматозоид «вручную» соединят с яйцеклеткой, а эмбрион на ранних стадиях будет развиваться в искусственной среде внутри специального устройства.
Холдейн считал, что в нашем столетии «потворствовать» традиционному деторождению будет лишь горстка свихнувшихся технофобов. В своих фантазиях, оглядываясь на переломный век из далекого будущего, он описывал, как Франция стала первой страной, принявшей идею эктогенеза: начиная с 1968-го там «ежегодно этим методом производилось на свет 60 тысяч младенцев». В Англии же «насчитывалось меньше 30 процентов детей, выношенных и рожденных женщиной».
Труды Холдейна были продолжены рядом исследователей во второй половине века. Среди них итальянский медик Даниэле Петруччи, который в 1960-е научился оплодотворять человеческую яйцеклетку вне матки и поддерживать жизнь эмбриона до тех пор, пока сформируются конечности и глаза. В 1966 году Петруччи помогал советской науке в безуспешных попытках искусственно дорастить плод до момента рождения. Его работы, наряду с другими тогдашними успехами биологии, убедили очень многих ученых и прогнозистов, что близится эра «детей из пробирки». В ходе советского эксперимента футурологи Герман Кан и Энтони Винер предсказывали, что она может «со значительной вероятностью» наступить около двухтысячного года.
Послевоенные годы знаменуются решительным наступлением нашего морского рыболовства на открытые, ранее не охваченные промыслом районы Мирового океана. Одним из таких районов стала тропическая Атлантика, прилегающая к берегам Северо-западной Африки, где советские рыбаки в 1958 году впервые подняли свои вымпелы и с успехом приступили к новому для них промыслу замечательной деликатесной рыбы сардины. Но это было не простым делом и потребовало не только напряженного труда рыбаков, но и больших исследований ученых-специалистов.
Настоящая монография посвящена изучению системы исторического образования и исторической науки в рамках сибирского научно-образовательного комплекса второй половины 1920-х – первой половины 1950-х гг. Период сталинизма в истории нашей страны характеризуется определенной дихотомией. С одной стороны, это время диктатуры коммунистической партии во всех сферах жизни советского общества, политических репрессий и идеологических кампаний. С другой стороны, именно в эти годы были заложены базовые институциональные основы развития исторического образования, исторической науки, принципов взаимоотношения исторического сообщества с государством, которые определили это развитие на десятилетия вперед, в том числе сохранившись во многих чертах и до сегодняшнего времени.
Монография посвящена проблеме самоидентификации русской интеллигенции, рассмотренной в историко-философском и историко-культурном срезах. Логически текст состоит из двух частей. В первой рассмотрено становление интеллигенции, начиная с XVIII века и по сегодняшний день, дана проблематизация важнейших тем и идей; вторая раскрывает своеобразную интеллектуальную, духовную, жизненную оппозицию Ф. М. Достоевского и Л. Н. Толстого по отношению к истории, статусу и судьбе русской интеллигенции. Оба писателя, будучи людьми диаметрально противоположных мировоззренческих взглядов, оказались “versus” интеллигентских приемов мышления, идеологии, базовых ценностей и моделей поведения.
Монография протоиерея Георгия Митрофанова, известного историка, доктора богословия, кандидата философских наук, заведующего кафедрой церковной истории Санкт-Петербургской духовной академии, написана на основе кандидатской диссертации автора «Творчество Е. Н. Трубецкого как опыт философского обоснования религиозного мировоззрения» (2008) и посвящена творчеству в области религиозной философии выдающегося отечественного мыслителя князя Евгения Николаевича Трубецкого (1863-1920). В монографии показано, что Е.
Эксперты пророчат, что следующие 50 лет будут определяться взаимоотношениями людей и технологий. Грядущие изобретения, несомненно, изменят нашу жизнь, вопрос состоит в том, до какой степени? Чего мы ждем от новых технологий и что хотим получить с их помощью? Как они изменят сферу медиа, экономику, здравоохранение, образование и нашу повседневную жизнь в целом? Ричард Уотсон призывает задуматься о современном обществе и представить, какой мир мы хотим создать в будущем. Он доступно и интересно исследует возможное влияние технологий на все сферы нашей жизни.
Что такое, в сущности, лес, откуда у людей с ним такая тесная связь? Для человека это не просто источник сырья или зеленый фитнес-центр – лес может стать местом духовных исканий, служить исцелению и просвещению. Биолог, эколог и журналист Адриане Лохнер рассматривает лес с культурно-исторической и с научной точек зрения. Вы узнаете, как устроена лесная экосистема, познакомитесь с различными типами леса, характеризующимися по составу видов деревьев и по условиям окружающей среды, а также с видами лесопользования и с некоторыми аспектами охраны лесов. «Когда видишь зеленые вершины холмов, которые волнами катятся до горизонта, вдруг охватывает оптимизм.
Основная идея этой книги шокирует. Все живое на планете, в том числе люди, живут в симбиозе с вирусами, эволюционируют вместе с ними и благодаря им… выживают. Первая реакция читателя: этого не может быть! Но, оказывается, может… Вирусы, их производные и тесно связанные с ними структуры составляют как минимум сорок три процента человеческого генома, что заставляет сделать вывод: естественный отбор у человека и его предков происходил в партнерстве с сотнями вирусов. Но как вирусы встроились в человеческий геном? Как естественный отбор работает на уровне вирус-носитель? Как взаимодействуют движущие силы эволюции — мутации, симбиогенез, гибридизация и эпигенетика? Об этом — логичный, обоснованный научно и подкрепленный экспериментальными данными рассказ Фрэнка Райана.Книга изготовлена в соответствии с Федеральным законом от 29 декабря 2010 г.
На нашей планете проживает огромное количество видов животных, растений, грибов и бактерий — настолько огромное, что наука до сих пор не сумела их всех подсчитать. И, наверное, долго еще будет подсчитывать. Каждый год биологи обнаруживают то новую обезьяну, то неизвестную ранее пальму, то какой-нибудь микроскопический гриб. Плюс ко всему, множество людей верят, что на планете обитают и ящеры, и огромные мохнатые приматы, и даже драконы. О самых невероятных тайнах живых существ и организмов — тайнах не только реальных, но и придуманных — и рассказывает эта книга.Петр Образцов — писатель, научный журналист, автор многих научно-популярных книг.
Что мы знаем о жизни клеток, из которых состоим? Скорее мало, чем много. Льюис Уолперт восполнил этот пробел, рассказав о клетках доступным языком, — и получилась не просто книга, а руководство для понимания жизни человеческого тела. Как клетки зарождаются, размножаются, растут и приходят в упадок? Как они обороняются от бактерий и вирусов и как умирают? Как злокачественные клетки образуют опухоли? Какую роль во всем этом играют белки и как структуру белков кодируют ДНК? Как воспроизводятся стволовые клетки? Как, наконец, из одной-единственной клетки развивается человек? И главный вопрос, на который пока нет однозначного ответа, но зато есть гипотезы: как появилась первая клетка — и значит, как возникла жизнь? Мир клеток, о котором рассказывается в этой книге, невероятен.Льюис Уолперт (р.
Нам доступны лишь 4 процента Вселенной — а где остальные 96? Постоянны ли великие постоянные, а если постоянны, то почему они не постоянны? Что за чертовщина творится с жизнью на Марсе? Свобода воли — вещь, конечно, хорошая, правда, беспокоит один вопрос: эта самая «воля» — она чья? И так далее…Майкл Брукс не издевается над здравым смыслом, он лишь доводит этот «здравый смысл» до той грани, где самое интересное как раз и начинается. Великолепная книга, в которой поиск научной истины сближается с авантюризмом, а история научных авантюр оборачивается прогрессом самой науки.