Что делать? - [76]

Отправились домой в 11 часов. {Было начато: Воротились домой в первом} Старухи и дети так и уснули в лодках, - хорошо, что запасено было много теплой одежды, - зато остальные говорили {Далее было: и хохот} безумолку, и много было шуток и смеху.

Через два дня Вера Павловна за утренним чаем заметила мужу, что цвет его лица ей не нравится. Он сказал, что действительно эту ночь он проспал не совсем хорошо и вчера с вечера чувствовал себя дурно, но что это ничего, немного простудился на прогулке, - конечно, в то время, когда после беганья и борьбы долго лежал на земле, - побранил себя за эту неосторожность, но уверил Веру Павловну, что это пройдет, ничего. Он отправился {отправился поутру} на свои обыкновенные занятия, за вечерним чаем сказал, что, кажется, совершенно все прошло, - но поутру сказал, что ему надобно будет несколько дней посидеть дома. Вера Павловна, {Далее было начато: ему} сильно встревожившаяся и вчера, теперь серьезно испугалась и потребовала, чтобы Дмитрий Сергеевич пригласил {Вместо: чтобы ~ пригласил было: чтобы муж послал} медика. "Да ведь я сам медик, я и сам сумею лечиться, если понадобится, а теперь пока еще не надобно" - отговаривался он. Но Вера Павловна была неотступна, и муж {Далее начато: а. посла б. сказал что [пошл] напи} написал записку к Кирсанову. Он говорил, что болезнь пустая и что он просит его только в угождение жене.

Поэтому Кирсанов не поторопился: {не ушел из гошпиталя, про} пробыл в гошпитале до самого {позднего} обеда, пообедал, {потом пообедал} покурил после обеда и приехал к Лопуховым уже часу {часов} в шестом вечера.

- Нет, Александр, я хорошо сделал, что тебя позвал, - сказал Лопухов: опасности нет и, вероятно, не будет, но у меня воспаление в легких. {Далее было: все-таки} Конечно, я и без тебя вылечился бы, {Далее начато: ведь} но все-таки будь консультантом. Нельзя, нужно для очищения совести, - ведь я не бобыль, как ты.

Долго они вдвоем щупали бока одному из себя, {Далее было: толковали} Кирсанов слушал грудь, и нашли оба, что Лопухов {а. что первое предпол б. что диагност} не ошибся: опасности, вероятно, не будет, но {но будет} воспаление в легких довольно сильное. Придется пролежать недели полторы. Но опасного ничего нет. Немного запустил Лопухов свою болезнь, но все-таки еще ничего.

Кирсанову пришлось долго толковать с Верою Павловною, успокоивая ее. Наконец она поверила вполне, что ее не обманывают, что, {что опасного} по всей вероятности, опасного ничего нет, - но ведь только "по всей вероятности", - а мало ли что бывает и против всякой вероятности.

Кирсанов стал бывать по два раза в день у больного, - не для больного, они оба видели, что {что особенно} болезнь проста и {и пока} не представляет опасности, {Далее начато: что Лопухов} но для Веры Павловны. Так прошло три дня. На четвертый день поутру Кирсанов сказал Вере Павловне: {Далее начато: Наш общий}

"Дмитрий - ничего, хорош, еще дня три-четыре будет тяжеловато, тяжелее вчерашнего, а потом станет {будет} уж и поправляться. Но об вас, Вера Павловна, я хочу поговорить с вами серьезно: вы дурно делаете, - зачем не спать по ночам? Ему совершенно не нужна сиделка, да и я не нужен, но себе вы можете повредить, и совершенно без надобности, - ведь у вас и теперь уж нервы довольно расстроены, и совершенно понапрасну.

Долго он урезонивал Веру Павловну, но без всякого толку. "Никак", и "ни за что", и "я бы сама рада, да не могу", - то есть спать по ночам и оставлять мужа без караула. Наконец, сказала: "да ведь все, что вы мне говорите, он уж мне говорил, вы знаете, - много раз говорил. Ведь его бы я скорее послушалась, чем вас, - значит, не могу".

Против такого аргумента нечего было возразить.

- Правда ваша, Вера Павловна, - сказал Кирсанов, - только я вижу, что с вами надобно принять крутые меры. Вот увидите, каково не слушаться двух медиков, - давайте два листа бумаги: один весь испишу микстурами для вас я, другой испишет он, и скажем, что пока вы все микстуры не выпьете, до тех пор Дмитрий не выздоровеет, - а микстуры будут самые противные на вкус.

- Ах, не смейтесь, Александр Матвеевич, я вовсе не хочу смеяться, - а сама все-таки засмеялась, потому что лицо Кирсанова выражало всю отвратительность вкуса микстур, которые принуждена она будет пить, и он делал жесты, показывавшие, как рука не хочет подносить микстуру к губам, и как микстура льется с ложки от дрожания руки, и как весь корпус вздрагивает {пожимается} и пожимается от ужасной микстуры.

- Вот увидите вечером. А теперь - до свиданья: {Далее было: ради бога, скажите:} нужно в гошпиталь, - ради бога, скажите, зачем вы заставляете меня отнимать время у действительно больных людей? {Далее было: Грех вам, Вера Павловна} Но когда меня будут за это на том свете посылать в ад, я скажу: "нет, извольте посылать Веру Павловну, ее грех!", - и опять жесты, как он уперся и не идет в ад, а рекомендует {указыв} тащить туда ее. Нельзя не рассмеяться, потому что очень смешные гримасы, но Вера Павловна рассердилась на него. До шуток ли, в самом деле?

Зато как же и совестно ей было, когда Кирсанов, приехавши к больному в десятом часу вечера и просидев подле него {Далее было: с Верою Павловною} вместе с нею с полчаса, сказал: "Вера Павловна, отдохните, мы оба просим вас; я останусь здесь ночевать". - Ведь она сама наполовину - больше чем наполовину - знала, что как будто бы и нет необходимости сидеть всю ночь подле больного, и вот заставляет Кирсанова, человека занятого, терять время; что ж это в самом деле? - да, "как будто не нужно", - "как будто", - а кто знает? Нет, нельзя оставить миленького одного, - мало ли что может случиться? да, наконец, если пить захочется, - чаю захочется, как же тут? ведь он деликатный, будить не станет, значит и нельзя не сидеть подле него, - но Кирсанову сидеть не нужно, она не дозволит, - все это передумалось в одну минуту, и она сказала, что не уйдет, а что "вам, Александр Матвеевич, нужнее отдыхать, чем мне, - ведь вы с утра до ночи работаете, отправляйтесь вы домой, я вас прошу". Перекорились таким образом раза два - "нет, вы отдохните", - "нет, вы уезжайте домой", - тогда Кирсанов встал, сказал Лопухову: "ну, брат Дмитрий, ты не у места деликатничаешь со мною, что не просишь Веру Павловну отдохнуть, - ведь ты должен видеть..." "Вижу, Александр, да мне в самом деле стыдно по пустякам отнимать у тебя ночь, ведь ты ошибаешься, если думаешь проводить ее да заснуть, - ведь она будет приходить справляться, и если застанет тебя сонного, то все равно {Далее было: уж потом мы с твоим усерди} твое присутствие не поможет". "Да разве я этого не знал? {предвид} Конечно, знаю, - так уж я поступлю и за тебя и за себя. Вера Павловна, простите, - невежда, быть может, но с истинною преданностью и чувством глубочайшего уважения имею честь" - говоря это, он стоял подле нее, предлагая ей руку, как любезные кавалеры предлагают дамам для прогулки, - она не брала руки, - отстраняла ее, - но при словах: "глубочайшего уважения" он очень плавно взял ее за, талью и повел из комнаты, продолжая: "имею честь быть вашим спутником. Серьезно, Вера Павловна, как медик, прошу вас лечь. Вот вам, на всякий случай, пилюли из морфия, - если не заснете через четверть часа, примите две". Он ввел ее в ее комнату, затворил за нею дверь и возвратился к больному.