Что будет, то будет - [40]

К концу недели Северус все же больше стал походить на самого себя, однако он с некоторой тревогой заметил, что живет от одного урока защиты до другого, и с нетерпением ждет пятницы, когда у них с Лэнсом состоится занятие по окклюменции.

Он удивился, но не стал особенно на этом останавливаться. Кроме того, ему было о чем подумать — занятия по окклюменции требовали все больше внимания, сосредоточенности и тренировки, и к тому же он не собирался уступать Эванс пальму первенства в зельеварении. Поттер и Блэк тоже считались лучшими студентами по некоторым предметам, но он‑то знал, что в заклинаниях и трансфигурации равных ему нет, и поэтому его почти не волновало то, что вся слава доставалась не ему, а этим выскочкам.

Что касается уроков защиты, то они и впрямь стали для Северуса лучшим времяпрепровождением. Нет, профессор больше не выделял его, не ставил в пример остальным — да и раньше его это только смущало, — но каждый раз, когда он смотрел на Северуса, в его глазах светились понимание и одобрение. Иногда Северус слышал внутри себя: «Молодец», «Я не сомневался, что ты справишься лучше всех», или что‑нибудь в этом роде. Северус обратил внимание, что на уроках Лэнс, как и раньше, называет его мистером Снейпом, но про себя обращается к нему по имени. Что ж, это действительно разумно, ведь такая фамильярность на уроках была бы недопустимой, но ему было очень приятно, что между ним и профессором есть что‑то, что принадлежит только им.

***

— Мистер Обри, о чем вы мечтаете? — голос профессора нумерологии вернул Обри с облаков, где он, видимо, находился. — Проверив вашу контрольную работу, я начала сомневаться в оправданности моего пребывания здесь как учителя.

Северусу очень понравилась последняя фраза. Вектор изъяснялась несколько путано, но иногда довольно интересно.

— Сколько раз вам нужно объяснять основные свойства числа семь?! — Вектор хлопнула журналом по столу. — Это мы еще в начале четвертого курса изучали!

— Профессор, я ведь на нумерологию хожу с двадцать третьего ноября прошлого года, — попытался вставить Обри.

— Ах, ну так слушайте: в любом, повторяю, лю–бом сочетании семи предметов, событий или явлений первое комплементарно четвертому, второе — пятому, третье — шестому, а седьмое объединяет в себе все входящие элементы! Неужели это НЕЯСНО? — профессор хмурилась, и хотя ей было далеко до МакГонагалл, все чувствовали себя не слишком уютно.

— П–профессор… — прошептал Обри.

— Обри, признайтесь, зачем вы вообще ходите на нумерологию? — вздохнула Вектор.

Обри мучительно покраснел, но не нашел, что ответить. Раздались редкие смешки.

— Запомните раз и навсегда: еще одна такая же бездарная работа, и я рекомендую вам поискать другую специализацию.

Вектор качнула головой и повернулась к остальным:

— Итак, записывайте: «Правила совмещения координат в пространстве». Вам это пригодится в будущем году, когда вы будете готовиться к тесту на аппарацию.

Северус вновь уставился в окно. Он чувствовал себя переростком — все эти азы и основы он знал уже назубок. Вектор это тоже знала, поэтому не трогала его и позволяла сколько угодно смотреть в окно, писать в тетради не по теме и даже читать на занятиях совсем уж посторонние книги. Северус взглянул на небо — из‑за серых туч на миг выглянуло серебристое солнце. Судя по его положению, до занятий с Лэнсом оставалось четыре часа. Северус вздохнул и погрузился в книгу.

***

Северус ожидал, что на этот раз Лэнсу не удастся проникнуть в его сознание: он слишком хорошо готовился, чтобы это не принесло результата. Честно говоря, он не выносил, когда в его собственный разум вторгались. Он тогда чувствовал себя таким беззащитным, и… он ненавидел, когда кто‑нибудь заглядывал в его собственный мир. Чужие туда не допускались никогда и ни под каким видом. Он сам удивлялся, как смог позволить это сделать Лэнсу, но, во–первых, по расчетам Северуса, это должно было окупиться, а во–вторых… Лэнс как‑то сразу расположил его к себе. Отодвинув эти (да и все другие) мысли подальше, Северус сжал зубы и приготовился к тому, что сейчас все поплывет перед глазами, и он вновь погрузится в какое‑нибудь малоприятное воспоминание, переживая его вторично.

Но в этот раз все было по–другому. Может, защита Северуса оказалась на этот раз очень сильна, а может, профессор где‑то дал слабинку, которую Северус смог нащупать, но он вдруг ощутил, как сплошная стена, обычно защищающая мысли Лэнса, подается назад, прогибается и, наконец, лопается, словно продавленная Северусом. Он и теперь прекрасно сознавал, что находится в кабинете, видел шкафчик на стене, письменный стол и самого профессора, но в то же самое время он видел и бесчисленное множество образов — явно из разума Лэнса. Они мелькали перед глазами, сменяясь настолько быстро, что невозможно было ничего понять. Усилием воли Северус попытался пробиться глубже, и наконец добился того, что увидел более–менее четкую картину.

Хогвартс, ранняя осень. В галерее, выходящей окнами на озеро, было практически пусто, и только у одного подоконника стояло несколько старшекурсников–слизеринцев, в том числе и его будущий профессор. В юности Лэнс носил более длинные волосы, и видеть его таким молодым, да еще и в школьной мантии, фасон которой с тех лет ничуть не изменился, было очень странно. Лэнс, казалось, выискивал взглядом что‑то в небе, да и остальные от него не отставали. Северус чувствовал его азарт и некоторый испуг.