Чтиво - [28]
Если вдуматься, стоила ли игра свеч? Каков итог? В творчестве ничем особым он себя не проявил. Чем уж он так отличен от Билла, если отбросить его ослиное упорство в том, что они с ним разнились? Что было бы, если б не Билла, а его завербовали в секретную агентуру? Что, он женился бы на Карлотте? А дочь бы родилась? Сейчас был бы жив вообще? Ткань мироздания безнадежно расползалась, и сквозь дыры проглядывали иные миры, одни манящие, другие неописуемо кошмарные.
На верхней полке шкафа стояла коробка со старыми фотографиями, разобрать которые не доходили руки. В отчаянном стремлении отыскать свидетельство своей самости Пфефферкорн вывалил снимки на пол. Присел на корточки и взял черно-белую фотографию: редакция университетского литературного журнала, он, совсем юный, сгорбился за столом. Над головой его табличка:
АРТУР С. ПФЕФФЕРКОРН,
ГЛАВНЫЙ ДИКТАТОР
— хохма Билла, увековечившая его командный стиль руководства. «С чего я взял, что одарен творческой природой?» — думал Пфефферкорн. Мать даже школу не закончила. Отец в жизни не прочел ничего мудренее программы гонок. Да и сам он не отличался усердием в учебе, предпочитая послушать радиотрансляцию бейсбольного матча иль свистнуть сигаретку из кармана отцовского пиджака. Когда случилось превращение? Как стал он тем, кем стал? Прежде он думал, что знает ответ, но теперь все смешалось. Пфефферкорн взял другую фотографию, на которой он целовал дочь в губы. Да нет, это не дочь. Покойная жена. Сейчас их раздражающее сходство граничило с порнографией. Он поспешно перевернул снимок картинкой вниз, медля брать следующий — почти на всех бывшая жена. Что из прожитого хотел бы он вернуть? Вспомнился день, когда по телефону жена сообщила, что умирает. Хочу ее увидеть, сказала она. Странное желание, если учесть, что семилетняя дочь три года не видела матери. Приводить девочку в палату, где все эти трубки и запахи… Но отказать нельзя. Мать есть мать. Дочь не захотела идти, и жена по телефону устроила скандал. Ты настраиваешь ее против меня! Увещевать было бесполезно. Через месяц ее не стало.
Пфефферкорн взял следующее фото.
С Биллом на Пьяцца-Навона, их тени горбаты от больших рюкзаков. Летом после выпуска колесили по Европе. Тогда сезонный железнодорожный билет стоил восемьдесят пять долларов. Все разъезды и перелеты Билл оплачивал из денег, полученных от деда с бабкой в подарок на окончание университета. Пфефферкорн говорил, что вернет долг. Но так и не вернул. Интересно, от кого был тот «подарок на окончание»? От стариков? Или Парней? Уже тогда Билл на них работал? Теперь не узнаешь. Сомнения выхолащивали его воспоминания. Припомнилось общежитие в Берлине (тогда Западном Берлине). В два часа ночи сквозь сон он услышал, что Билл выходит из комнаты. Утром друг сослался на бессонницу. Вышел прогуляться. Пфефферкорн вспомнил — и усомнился. Именно в Берлине. Приятные воспоминания о городе угасли. Пфефферкорн согнулся пополам, точно от желудочных колик. Стало больно дышать. Он встал на четвереньки и взял другую фотографию. Школьный бал. Кружевные манжеты, бирюзовые смокинги, разгоряченные счастливые лица. И вновь он усомнился. Во всем. Воспоминания лопались. Он взял очередной снимок — тот же эффект. Другой — то же самое. По крохам жизнь исчезала. Попугай-матерщинник, живший в их комнате. Зеленый «камаро» Билла. Байдарочный поход с юными женами. Билл держит на руках его новорожденную дочку. Пфефферкорн понимал, что надо остановиться. Он себя разрушал. Но остановиться не мог. Светало. Он просмотрел всю коробку, и жизнь его лежала в руинах. Пфефферкорн думал, что изжил горе, но теперь вновь заплакал. Он оплакивал не смерть друга, но смерть дружбы. Скорбел по другу, которого никогда не имел.
50
Турне с «Кровавой ночью» было несравнимо шикарнее поездки с «Кровавыми глазами». Больше городов. Перелеты первым классом. Роскошные отели. В одном поднесли цветы, фрукты и копию романа в четверть натуральной величины, выполненную в шоколаде и сахарной глазури. Пфефферкорн сфотографировал ее на мобильник.
Неизменными остались только эскортессы — милые, симпатичные дамы от тридцати пяти до шестидесяти, заядлые книгочеи. В аэропорту эскортесса поджидала Пфефферкорна у выдачи багажа, держа в руках опознавательный знак — его роман. Улыбки, радость от встречи. Затем круиз по местным книжным магазинам и раздача автографов. За обедом дама ахала над свадебными фото дочери Пфефферкорна. Потом второй автографический раунд, а затем двухчасовой перерыв, дабы гость принял душ и побрился. Вечером эскортесса везла его на читку, а утром прибывала ни свет ни заря, чтобы сопроводить в аэропорт. Пфефферкорн был признателен этим женщинам, оживлявшим утомительную рутину.
Аншлаг на каждой читке внушал определенный оптимизм. Издатели стенали, что читающей публики все меньше и она неудержимо стареет. Через пару лет, предрекали они, книжный рынок исчезнет. Однако встречи с разношерстными поклонниками убеждали, что дела не так уж плохи.
Пфефферкорн отвечал на вопросы.
— Что вдохновило на роман?
Да как-то все само собой получилось, говорил Пфефферкорн.
У Джозефа Гейста наступила черная полоса. Научный руководитель выставила его из аспирантуры, а подруга – из квартиры. Он остался без крыши над головой и без любимых книг. Рюкзак с жалкими пожитками за спиной да голова Ницше под мышкой – вот и все имущество молодого философа. Но жизнь снова поворачивается к нему лицом – точнее, газетой с необычным объявлением, которое кажется Джозефу очень интригующим…Новый роман автора «Гения», полный литературной игры, перекличек с Достоевским и Ницше и обаятельной иронии, – это изысканный триллер с завораживающим сюжетом о выборе, который мы совершаем, и его последствиях.
Джейкоб Лев – бывший ученик иешивы, бывший студент Гарварда, бывший детектив, а ныне сотрудник транспортного отдела лос-анджелесской полиции, а также алкоголик, страдающий депрессией. Джейкобу невыносимо расследовать убийства, поэтому он больше не работает в убойном отделе, а корпит над анализом дорожных пробок. Жизнь его отчаянно скучна. Но в один странный день на него лавиной обрушиваются подозрительные события. Поутру в его квартире обнаруживается умопомрачительно красивая женщина – непонятно, откуда она взялась, и непонятно, куда вскоре делась.
Джесси Келлерман, автор «Гения», «Философа» и «Зноя», продолжает увлекательную игру в жанры и бестрепетно ступает на территорию Альфреда Хичкока и его последователей. «Беда» — классический триллер с ироничным подтекстом. И вновь Келлерман демонстрирует виртуозное владение сюжетом и умение заставить читателя затаить дыхание до того момента, пока не будет дочитана последняя страница.Молодой идеалист, студент медицинской школы Джона с головой погружен в освоение профессии, его жизнь подчинена одной лишь учебе.
«Гений» — это детектив и в то же время гораздо больше, чем детектив. Литературный уровень «Гения» приятно удивит даже самого придирчивого ценителя хорошей прозы. Джесси Келлермана сравнивают с Джоном Фаулзом, и в этом есть доля истины. Изощренные, таинственные сюжеты в его романах сочетаются с высочайшим литературным стилем и философской глубиной.Итан Мюллер — галерист. Однажды к нему в руки попадают рисунки художника Виктора Крейка, долгие годы жившего затворником, а недавно бесследно исчезнувшего. Рисунки настолько совершенны, прекрасны и страшны одновременно, что даже опытный и циничный торговец искусством попадает под их обаяние.
Скромная и застенчивая Глория ведет тихую и неприметную жизнь в сверкающем огнями Лос-Анджелесе, существование ее сосредоточено вокруг работы и босса Карла. Глория — правая рука Карла, она назубок знает все его привычки, она понимает его с полуслова, она ненавязчиво обожает его. И не представляет себе иной жизни — без работы и без Карла. Но однажды Карл исчезает. Не оставив ни единого следа. И до его исчезновения дело есть только Глории. Так начинается ее странное, галлюциногенное, в духе Карлоса Кастанеды, путешествие в незнаемое, в таинственный и странный мир умерших, раскинувшийся посреди знойной мексиканской пустыни.
Может ли от одного случайного решения зависеть чья-то жизнь? Заблудившись в тёмных закоулках Питера, Саша оказывается в самой гуще событий. Неожиданная авария сводит воедино совершенно разных людей, переплетая их судьбы. И теперь Саше придётся разматывать клубок тайн, понимая, что прежняя жизнь больше не имеет значения.
Твоя планета захвачена чужими. Они сделали из людей зомби, а тебя и горстку повстанцев загнали в подземный бункер, как крыс. В небе уже не видно солнца от вражеских кораблей, а они всё прибывают. Совсем скоро твоя родная планета превратится в колонию, и люди будут безжалостно стёрты с её лица. Что сделаешь ты, чтобы остановить этот кошмар? Продолжение фантастической саги «Интроверт».
Преступление, совершенное много лет назад двумя полицейскими, осталось безнаказанным. С тех пор один из них сделал головокружительную карьеру и стал директором ФБР. Он славится своей непримиримостью в борьбе с преступностью. Однако те, кто пострадал когда-то от его действий, ничего не забыли. Они решают наказать высокопоставленного негодяя. Но как подобраться к чиновнику такого ранга? И тогда у этих людей возникает дерзкий и кровавый план…Роман «Тень убийцы» входит в серию супербестселлеров о детективе Лукасе Дэвенпорте.
Имя Вадима Голубева знакомо читателям по его многочисленным детективам, приключенческим романам. В настоящем сборнике публикуются его детективы, триллеры, рассказы. В них есть и юмор, и леденящее кровь, и несбывшиеся мечты. Словом, сплошной облом, характерный для нашего человека. Отсюда и название сборника.
Любовь и ненависть, дружба и предательство, боль и ярость – сквозь призму взгляда Артура Давыдова, ученика 9-го «А» трудной 75-й школы. Все ли смогут пройти ужасы взросления? Сколько продержится новая училка?
В пригороде Лос‑Анджелеса на вилле Шеппард‑Хауз убит ее владелец, известный кардиолог Ричард Фелпс. Поиски киллера поручены следственной группе, в состав которой входит криминальный аналитик Олег Потемкин, прибывший из России по обмену опытом. Сыщики уверены, убийство профессора — заказное, искать инициатора надо среди коллег Фелпса. Но Потемкин думает иначе. Знаменитый кардиолог был ярым противником действующей в стране медицинской системы. Это значит, что его смерть могла быть выгодна и фигурам более высокого ранга.