Чрезвычайное положение - [45]

— Ну, что здесь случилось?

— Я жду, когда меня обслужат. Жду уже более получаса.

— Кассир говорит, что вы встали не в ту очередь.

— Это очередь для небелых?

— А вы что, не можете прочитать?

— Я опрашиваю, это очередь для небелых?

— Да!

— Тогда я стою там, где надо.

— Вы уверены? — подозрительно спросил полицейский.

— Абсолютно уверен.

Полицейский наклонился к кассиру и принялся что-то настойчиво объяснять ему шепотом, затем вышел и стал протискиваться сквозь толпу. Недовольство выражалось все громче и громче, и теперь уже в возгласах толпы звучали нотки угрозы. Прошло еще десять минут. Кассир медленно поднял горевшие ненавистью глаза. Эйб выдержал его взгляд.

— Хорошо, — сказал наконец кассир, — я вас обслужу.

Он не спеша поднялся и пошел. Оказавшись на улице, он направился туда, где стоял Эйб. Эндрю не мог попять, что он затевает. Кассир дотянулся до таблички «Только для цветных» и снял ее. Толпа с любопытством ждала, что будет дальше. Он повернул дощечку другой стороной, где была надпись «Только для европейцев», обвел толпу свирепым взглядом и прикрепил табличку на прежнее место.

— Какое превращение! — съязвил Эйб, разглядывая новую надпись.

Кассир хранил зловещее молчание. Вернувшись в помещение, он протянул Эйбу билет. Затем снова вышел на улицу и еще раз перевесил табличку. Толпа разразилась громким смехом.

— Итак, мы вернулись к тому, с чего начали, — с горечью сказал Эйб.

— Как все это чертовски глупо, — согласился Эндрю.

— Следующий! — сердито крикнул кассир.

— Один билет первого класса до Кейптауна, — сказал Эндрю. — Я не европеец, можете не сомневаться.

Кассир ответил ему пристальным взглядом.

Глава девятая

В последующие годы жизнь, в сущности, была скучной и шла по раз и навсегда заведенному порядку. Кеннет отчаянно пил, и Эндрю избегал его, когда это только было возможно. Лишь изредка они все-таки встречались за ужином. Джеймс бывал в доме Кеннета часто и даже старался поддерживать со всеми хорошие отношения, но Эндрю полностью игнорировал его. Лицо Мириам носило печать скверного обращения Кеннета — под глазами появились синие круги, углубились морщины. Иногда являлась Аннет, но Мириам благоразумно предупреждала Эндрю заранее, и, таким образом, ему удавалось избегать ее.

Эндрю все чаще и чаще бывал на политических митингах — больших и малых. Протесты, предложения, резолюции. Иногда он ходил вместе с Эйбом, но чаще один. Национализму необходимо оказывать сопротивление! Южная Африка и неоколониализм. Все должны быть равны перед законом. Отказ от расизма, мультирасизм. Бойкот как тактика или принцип. Митинги, дискуссии, симпозиумы.

В то время как Эндрю принимал политику все ближе и ближе к сердцу, Эйб, казалось, все больше и больше отходил от нее, его интерес к ней приобретал сугубо теоретический характер. Эйб по-прежнему жадно и много читал, спорил убедительно и горячо, но для Эндрю было очевидно, что он почти не способен применить свои теоретические выкладки на практике.

— Я не верю, что учителя могут позволить себе занять определенную политическую позицию, — заявлял, бывало, Эйб.

— А почему бы и нет?

— Как государственные служащие, мы более уязвимы.

— В таком случае не честнее ли вообще отказаться от политического руководства?

— Как наиболее образованные члены общества, мы также и наиболее политически сознательны, а потому и обязаны руководить. Хотим мы этого или не хотим.

— Хотя сами связаны по рукам и ногам?

— Боюсь, что так. Положение парадоксальное. Мы не можем взять на себя такую ответственность, но другого выхода у нас нет.

В 1954 году доктор Малан ушел в отставку с поста премьера, и Ханс Стрейдом, непреклонный Лез Севера, принял знамя апартеида. Начиная с 1952 года Националистическая партия предпринимала попытки изъять из общих списков избирателей мужскую половину цветного населения Капской провинции. А так как это явилось бы нарушением конституции, то, чтобы аннулировать право цветных мужчин на участие в выборах, Националистической партии нужно было собрать две трети голосов на совместном заседании обеих палат. В ноябре 1955 года число мест в сенате было увеличено с сорока восьми до восьмидесяти девяти. В феврале следующего года была принята поправка к южноафриканской конституции, которая ввела в действие закон «О раздельных описках избирателей». Цветные мужчины были исключены из общего списка избирателей и внесены в отдельный список; соответственно они получили право избрать четырех белых, которые должны защищать их интересы в парламенте.

Двадцать шестого июня 1956 года пять организаций — Африканский национальный конгресс, Южноафриканский индийский конгресс, Южноафриканская организация цветного населения, Конгресс демократов и Южноафриканский (конгресс профсоюзов — собрались в Клиптауне, близ Йоханнесбурга, и провозгласили созыв Конгресса народов, приняв Хартию свободы в качестве программы-минимум.

«Мы, посланцы народа, съехавшиеся на эту великую ассамблею со всех концов страны, глубоко уверены, что принятая нами Хартия свободы выражает самые справедливые устремления подавляющего большинства населения Южной Африки. Мы заявляем на всю страну, на весь мир, что Южная Африка в равной степени принадлежит всем ее гражданам».