ЧП на третьей заставе - [65]

Иван Спиридонович почернел с лица. Мелкие морщины, посекшие лицо, углубились, глаза ввалились, синева под ними загустела, огрубела.

Ласточкин заперся у себя в кабинете, чтобы одному обдумать случившееся.

В окротделе установилась кладбищенская тишина. Старались ходить не топая, говорили друг с другом полушепотом, двери открывали и закрывали так, чтобы те не пискнули, не скрипнули.

Ярош тяжело переживал неудачу. Сидел за столом в экономгруппе, обхватив голову руками, будто она у него разламывалась от внутренней боли и он из последних сил старался удержать ее.

Сурмач понимал, каково сейчас Тарасу Степановичу, и вопросами не донимал.

Явился Борис. Чадит самокруткой, дыму сразу напустил — дышать нечем. Ярош закашлялся (после контузии он табачный дым совсем не переносил).

Аверьян отобрал у Бориса «козью ножку» и выбросил ее в форточку:

— Совесть имей.

А с Бориса как с гуся вода.

— Тарас Степанович, — обратился он к Ярошу. — Расскажите толком про эту проклятую Щербиновку!

— Работали по готовым адресам: приходи и бери умненько! И — на тебе… Да, губотдел пострижет нас всех за провал операции, — сделал он заключение.

Сурмач в душе с этим согласился: «А с Ивана Спиридоновича взыщут в первую очередь».

— Эти, из УВО, тоже не лыком шиты, — рассудил он.

Ярош его поддержал:

— Не будь у них опоры на селе, да и в городе, — дня бы не продержались: с голоду бы опухли, в поле без крова закоченели.

Борис, конечно же, не согласился (он по любому поводу имел собственное мнение).

— Тарас Степанович, ну, Сурмачу еще простительно, но вы-то во всем разбираетесь, как же вы не уловили политической особенности текущего момента? Время этих воротынцев и нетахатенок кончилось: вот как осенью всякой порхающей-летающей гадости приходит крышка. После приморозков остается в живых только та цокотуха, которая укрылась в хате. Да и ее вскорости прихлопнут тряпкой, потому что нет от нее покоя: гадит и жужжит…

Ласточкин уехал в Винницу, в губотдел. Пробыл там несколько дней. Вернулся и сообщил:

— Сами мы тут у себя навести порядка не можем… приедет уполномоченный.

Но сидеть сложа руки, уповая на мудрость губернского уполномоченного, не приходилось.

Оперативный состав собрался в кабинете у начальника окротдела.

— Кто что может предложить? — спросил Ласточкин.

— Есть один хвостик, о котором мы забыли, — отозвался Борис. — Галина Вольская. Хотел бы я знать, по чьему наущению она уехала из дому на два дня? Кто ее услал, тот и похозяйничал без нее в доме.

Ярош согласился:

— А что, это мысль. Главное — зацепиться.

Аверьян вспомнил, как Ольга кормила его бульоном, курицу для которого привезла Галина.

— Наша с Ольгой хозяйка какая-то дальняя родственница Степану Вольскому по покойному мужу. Галину она знает. Встретила ее на базаре в Белоярове и пригласила: дескать, приезжай, глянь на подругу, живут с мужем в моем доме. А вот как ты к Оксане Свиридовне нашел дорожку?

— Раздобыть жилье, сам знаешь, — легче к японскому императору в гости напроситься. Весь город облазил — и ничего, — вспомнил Борис. — Тарас Степанович и посоветовал: «Сходи на застанционный поселок. Домики там на деревенский лад, но с простыми людьми и договориться проще». Я — на поселок. Зашел в крайнюю хату, попал на Оксану Свиридовну. Она вначале думала, что я для себя ищу, но потом и на семейных согласилась.

— Черт бы побрал эти случайности! — выругался Ласточкин.

— Надо побывать у Галины Вольской, — предложил Ярош.

— Я завтра еду в Белояров по своим делам, зайду к ней, — согласился Борис. — Выведаю.

На том и порешили.

Пока Коган ездил в Белояров, Сурмач, по совету Яроша, побеседовал со своей квартирной хозяйкой Оксаной Свиридовной. Чтобы это не выглядело отсебятиной, он пригласил ее в окротдел, а беседу оформил протоколом.

— Оксана Свиридовна, кем доводился Степан Вольский вашему покойному мужу?

— Не он, а его отец был моему Лександру кумом. Лександр крестил у него старшую дочку. После она померла.

— А откуда вы знаете Галину?

— Степан меня на свадьбу приглашал.

— А чего вы тогда на белояровский базар поехали?

— Да твоя ж Ольга уговорила маслица для тебя купить и с дюжину яиц…

— А как Галину встретили?

— Да просто: гляжу, петуха продает. Ну и подошла. Спрашиваю, нет ли у нее яиц, а то купила б… Квартирант, мол, у меня из ГПУ… Застудился. «А живет он с Ольгой Яровой из Журавинки. Не помнит ли она такую?» Галка — тоже из Журавинки. Ну она и говорит: «…То моя сестра». А коль сестра, говорю, приезжай и курочку привези, больному бульон нужен. Я тогда от нее узнала, что ее муж, Степан-то, убит на границе. Потужила. Справный такой мужик был. Удалой. Плясал на свадьбе!

Сурмач показал протокол допросов Ярошу. Тот решил:

— По-моему, приглашая Галину Вольскую в Турчиновку, Оксана Свиридовна имела только одну цель: сварить бульон для больного чекиста ил подаренной курицы. Ушлая тетка!

Вернулся из Белоярова Коган, зашел к Сурмачу в экономгруппу. Тот был один:

— Похозяйничали в доме у Галины Вольской изрядно, — сообщил Борис. — Вещей, правда, не тронули, но покорежили многое. Доски на полах порубили, подполье перекопали, а землю прямо в комнаты выбрасывали. В горнице яма метра в два глубиною. И в сарае не меньше. Но заподозрить ей некого.