Чокнутый - [59]

Мил примерно представлял, в каком русле пойдет дальнейший разговор, но счел за лучшее выслушать это из уст самих мутантов.

– За несколько десятков лет численность жителей увеличилась неимоверно. Собственно, и мы не стояли на месте, но нам всегда казалось, что мы заслуживаем большего. Итак, самое основное. Если Пришельцы пройдут через Запретную пещеру, мы будем иметь в наличии около шестисот новых семей, которые через несколько лет дадут такой приплод, что нам будет нечего бояться увеличения количества нашей стаи.

Ай да мутанты. Ай да стратеги. Они хотят и рыбку поймать, и все остальное в том же духе! Потенциальных охотников превращают в потенциальных жертв. Если верить их словам, то джунгли наводнятся новыми жителями. И тогда пей, гуляй – не хочу. Умно, ничего не скажешь. И мутанты хотят, чтобы в этой афере участвовал он, Мил, офицер, давший клятву в защиту человечества.

– Но на сегодняшний день, Чокнутый, нам требуется одно. Ты должен предоставить нам возможность беспрепятственно пройти в поселок. А дальше не твоя забота. Мы уж найдем способы согнать Пришельцев в Пещеру и стать теми, кто нам нужен. Больше жителей – больше пищи. Что скажешь, Чокнутый?

– Что я могу сказать? Может быть, я проберусь в город. И может быть, сниму защиту. И может быть, вы войдете в город с моей помощью. Перережете все население и станете господствовать в джунглях с оружием людей. Я повторяю: может быть. Потому что даже если я соглашусь, то все равно идея глупа. Как только правительство узнает, что новый город опустел, на планету заявятся новые поселенцы, лучше вооруженные, более умные, менее беспечные. Начнут копаться, разбираться, и тогда до вас точно доберутся.

– Мы думали об этом, Чокнутый. Но к тому времени мы станем слишком могущественными, чтобы суметь противостоять новым Пришельцам. Как только город будет наш, мы займем его, научимся управлять всеми странными машинами, оружием. И мы не завидуем тем, кто прилетит на нашу планету.

– На вашу планету? Но это планета и жителей джунглей! Или вы отводите им роль вечного мяса?

– Это жизнь, Чокнутый. Ты разве не знаешь, что побеждает сильнейший?

– Тогда вы ошиблись, обратившись ко мне. Неужели вы думаете, что я смогу собственными руками обречь своих же сородичей и жителей джунглей на смерть?

– Это сделаешь либо ты, либо кто-то другой. Но достаточно на сегодня разговоров. Мы старые люди и устали. Тебя отведут к твоим друзьям, если, конечно, у них есть право так называть себя. А завтра, когда ты все обдумаешь, мы закончим наш разговор.

Из темноты выскочило несколько мутантов. Одни из них подскочили к старикам, подняли их и понесли куда-то в темноту. Несколько бледных мешком окружили Мила и стали наседать на него. Волей-неволей пришлось пятиться в ту сторону, где было свободное место. Впрочем, это истязание длилось недолго. Пол под ногами Мила оборвался, и он сорвался в яму. Короткий, но запоминающийся полет, и он приземлился, как и все кошки, на четыре лапы.

– Ну наконец-то! Жив!

Мил двинулся в сторону знакомого голоса, но уперся в ржавую металлическую решетку. Он попробовал с ходу проломить ее, но ничего не вышло.

– И даже не пытайся, приятель. – Квар грустно смотрел на него с той стороны. – Бобо уже пытался разорвать паутину, но она слишком крепка.

– У вас все в порядке? – поинтересовался Мил, вглядываясь в кромешную темноту.

– Да. Спихнули поодиночке. Все здесь, и все относительно здоровы. Альвареза только успокоиться не может.

В темноте слышалось упрямое сопение, скрежетание и редкие удары чего-то массивного о пол.

– Чего это он?

– Пытается выбраться через верх. Но скорее всего ничего не получится. И так до крови весь разбился.

– А Шейла?

– А что Шейла?

Мил даже себе не мог объяснить, почему он спросил у старой пантеры о девчонке.

– С ней все в порядке?

Квар посопел, помолчал, но потом выложил:

– Знаешь, Мил, я, конечно, уважаю тебя. Ты силен, умен и все такое прочее. Но закон джунглей гласит, что альбинос не имеет права на продолжение рода.

– Да ты что, старик? – Возмущению Мила не было предела. – Ты вообще соображаешь, о чем сейчас сказал? Ты что думаешь? Чтобы я, человек, вздумал ухлестывать за твоей зверюгой? Да я…

– Жаль, что ты сейчас за паутиной, – вздохнул староста. – Я б тебе по-стариковски шею-то надрал за слова дерзкие. Ишь ты! За зверюгой ухлестывать! А сам-то ты кто? Рожа альбиносская.

Мил хотел было хорошенько разозлиться, но потом передумал и, свалившись на землю, зашелся в смехе.

– Эй, Чокнутый, ты что?

Мил смеялся не оттого, что слова старика показались ему смешными. Вовсе нет. Он смеялся от страха. Именно от того страха, который заставляет сходить людей с ума и заниматься бог знает какими делами. Именно сейчас Мил вдруг ясно почувствовал, что назад дороги нет и не будет, что ему придется всю сознательную жизнь провести в шкуре пантеры. И незачем тешить себя надеждами на обратное превращение. Чудес не бывает. И ему больше никогда не встать на две ноги и не помахать двумя руками.

Вряд ли даже Квар, с его отработанным долгими годами чутьем, понял, что смех Чокнутого незаметно перешел в отчаянный скулеж. Мил катался по полу, скобля острыми когтями камень, страдая от невыносимого отчаяния.