Чок-получок - [7]

— Конечно. По-моему, все мы только и делаем, что тянем жребий, кому первому тянуть предыдущий.

— Это интересная мысль, — заявил Барс. — Что ж, сделаем еще шесть номеров…

Я взял из берета бумажку и развернул: на ней красовалась жирная единица. Сашка зарядил и подал мне двустволку, я выстрелил и промазал. Мне не хотелось смотреть, как моя жена целится из ружья. Было почему-то и смешно, и горько, я вспомнил гоголевскую тетушку Ивана Федоровича Шпоньки. Ту самую тетушку, которая любила палить по уткам… Выстрелы, гремевшие один за другим, наконец смолкли. Барс торжественно вручил бутылку шотландского виски Сашке Голубеву, который, несмотря ни на что, оказался лучшим стрелком.

Костер запылал с новой силой.

— А сколько осталось патронов? — спросил Сашка после дегустации.

— Шесть штук, — ответил Вадим. — Медведю еще вполне хватит.

— Шесть? — Алка прервала разговор с Тоней. — Нас тоже шесть.

— Хочешь сказать, что можно сыграть в рулетку? — Вадим сходил в палатку и натянул свитер.

— А что такое рулетка?

— Это, Аллочка, такая офицерская игра.

— Ой! — Алка захлопала в ладоши. — Сыграем, Вадик, а? Ну, пожалуйста!

— Что ж… Я не прочь. Только в этой игре женщины не допускаются. И вообще, в ней могут участвовать только царские офицеры.

— Почему? — Теперь уже моя жена заинтересовалась рулеткой. — Как она проходит, эта игра?

— В барабане браунинга семь патронов. Он крутится, как и любой барабан. Так вот, где-нибудь после пирушки остаются семь человек. Выбрасывают из барабана патроны… Но не все семь, а шесть. И пускают браунинг по кругу…

Обе они глядели на него, как зачарованные. Я впервые наблюдал такое откровенное проявление женского любопытства.

— И что дальше? — не поняла Алка.

— Ну, что, — Вадим отхлебнул из стакана. — Каждый по очереди приставляет дуло к виску и спускает курок. Кто-то из семи должен погибнуть.

— Ужас! — Алка передернула плечиками.

— Не все ли равно, где погибнуть, — сказал Барс, — сейчас, скажем, на вечеринке или завтра в атаке?

— Мальчики, а вот вы бы сыграли в рулетку? — Алка даже заподпрыгивала, сидя перед огнем на корточках. — Вот вы сейчас? Вот сейчас, сейчас?

Она обвела мужчин восторженным полусумасшедшим взглядом.

— Что ж… — Вадим прищурился и в упор посмотрел на меня. — Я бы, пожалуй, сыграл…

— А как, как, мальчики? У вас же нет ни барабана, ни браунинга!

— Очень просто, — Вадим взял берет с шестью заряженными патронами — Барс! А ну разряди патроны!

— Как?

— Ну, так. Вытащи жаканы, а порох высыпь. У всех, кроме одного.

— Во-первых, Вадимчик, я не офицер… Во-вторых, не русский и тем более не царский. Я самый обыкновенный кандидат физико-математических наук с уклоном на кибернетику…

— Не хочешь помочь? — Вадим спокойно взял патроны. — Ну, что ж, я могу и сам.

Он достал из кармана складной комбинированный нож, шилом выковырял пулю и войлочный пыж. Затем выплеснул порох из гильзы в костер, вставил пулю в пыж обратно.

Короткие нешумные вспышки пять раз ярко освещали взволнованное личико Алки. Я посмотрел на Тоню: лицо ее было в тени. Сашка с ехидным видом крутил транзистор.

— Пожалуйста! — Вадим посмотрел на меня. — Это шестой патрон. Я не разряжаю его. На вид он такой же, как все остальные. Но тяжелее на два грамма. Сможете вы отличить на ощупь разницу в два грамма?

— Нет.

— Я тоже не отношусь к таким феноменам. — Он бросил патрон в берет, где лежали остальные. — Алка, тряси!

Алка несмело потрясла берет, патроны звякнули. Все молчали.

— Сделаем себе скидку, мы и впрямь не деникинцы, — продолжал Вадим. Женщины не допускаются к игре. Но остаются в игре их выстрелы. От этого вероятность сыграть в ящик значительно уменьшается. Итак? Итак, что это? Реванш за двести пятьдесят тысяч? Я все еще не мог усечь, в шутку или всерьез говорил он все это! Его глаза, как мне показалось, блеснули насмешливо. Он взял Сашкин «Бюхард» и дунул в левый чековый ствол.

— Бросьте, мальчики… — Алка положила подбородок на собственные колени, — вы же… Вы трусы! Вы же не мужчины. Вы? Да вы никогда, никогда не сможете!

Она вдруг истерически начала хохотать:

— Вы? Вы… и в рулетку?.. Боже мой, вы…

— Стоп, Алка! — Вадим встал. — Стоп…

— И ты можешь? Сыграть? Ты? — Она продолжала хохотать, катаясь на траве у палатки.

— Я не могу играть один! Понятно? — Он схватил ее за шиворот. — Для игры нужно иметь партнеров!

Напрягая скулы, он медленно обвел нас взглядом и… потянулся к берету. Я почувствовал, как легкий холодок рождается во мне где-то около солнечного сплетения.

— Пожалуйста! — Вадим протянул берет Барсу.

— Я — пас. — Борис Арсентьевич отвернулся и засвистел мелодию из «Кармен».

— А вы? — Вадим обратился теперь к Голубеву.

— Я еще не достроил канализационный коллектор, — сказал Сашка. — К тому же играю только в шахматы.

— Ну… а вы? — берет с торчащей вниз шишечкой качнулся и замер на уровне моих глаз.

Не поворачиваясь, я оглядел всех, кого можно было видеть.

Вадим смотрел на меня с высоты своего роста, Алка перестала смеяться. Барс, сдерживая улыбку, кусал губу, а Тоня, сидя на чурке и сцепив на коленях руки, не двигаясь, смотрела в огонь. Я молчал.

На какое-то время глаза ее изменились во мгле. Или это просто почудилось мне? Я медленно отвел берет с патронами в сторону от себя.