Чмоки - [4]

Шрифт
Интервал

В прихожей Алан приветственно лобызал Лиз, облаченную в новое платье в цветочек: на груди в обтяжку, юбка — солнце-клеш. Лиз смеялась какой-то его шутке, но, увидев меня, оборвала смех и вяло чмокнула меня в губы.

— Ну, Алан! — простонала она, немного оглядевшись. — Ты же обещал ковер купить! Поярче какой-нибудь, чтобы оживить комнату. У тебя же комната холодная! — В подтверждение своих слов Лиз зябко передернула плечами. — Здесь обязательно нужно что-то яркое. Хотя бы цветы.

— Да я знаю. Но что делать: времени нет.

— Так найди кого-нибудь. Найми декоратора.

— А мне и так нравится, — сказал я. — Строго, порядок, без этих ваших рюшечек.

— Строго? Да тут все стерильно, как в больнице! Порядок, главное дело. Тоже мне, специалист по порядку!

— Нет, Лиз права, — вмешался Алан. — У меня тут попахивает восьмидесятыми. А в наше время нужно что-то более живое, подчеркивающее связь с природой…

— Ну да, — сказала Лиз. — Картину какую-нибудь хорошую над камином. Да, и убери ты этот ужас, — добавила она, махнув рукой в сторону репродукции оп-артовского творения Вазарели. Вздувшаяся сине-серая сетка пульсировала и выпирала из рамы.

— Тебе не нравится? Она у меня еще с университета.

— Ну теперь ты можешь позволить себе и получше что-нибудь, — заметила Лиз.

Я всматривался в картину, пока не заболели глаза. Мы еще выпили, и Алан отвез нас в «Ла Паэзану» — дорогой итальянский ресторан на Фулем-роуд. Я о таком никогда не слышал, но Лиз, как выяснилось, была здесь как-то с подружкой. Интересно, Алан за счет компании платить собирается? При ресторане сзади был еще крытый дворик-сад, где официанты в синих майках обслуживали клиентуру высшего звена. Сорокалетние загорелые бодрячки в рубашках апаш угощали жен и боевых подруг. Ни детей, ни негров в поле зрения.

Менеджер ресторана блеснул металлокерамикой из-под довольно приличных усов:

— Мистер Дентон, сюда, пожалуйста.

Он провел нас в глубь дворика и усадил рядом с двумя дядечками в полосатых рубашках и их дамами, отделанными «под Диану». Алан заказал бутылку шардонне. Лиз тут же принялась критически осматривать публику.

— Смотрите, одни блондинки кругом.

Я выглянул из-за меню формата A3. Действительно, кроме Лиз, было еще только две темненьких.

— Небось половина крашеные, — заметил я.

Алан обернулся и окинул взглядом дворик:

— Даже больше, наверное.

— И все как инкубаторские: все блондинки, все в золоте, и у всех лак прозрачный, — съязвила Лиз. — И носят только синее и бежевое. Дурдом! Их, наверно, при бутиках выращивают, а потом выпускают.

Брюнетка Лиз считала себя более продвинутой, чем все эти блондинки, однако же, несмотря на бунтарскую юность и последующие модельные эскапады, училась она в тех же частных школах, что и инкубаторские, а теперь и к парикмахеру, наверное, ходит тому же самому, что и они. На тренинге по мерчандайзингу такую реакцию описывали как «нарциссизм, обусловленный незначительными отличиями».

— Они все репликанты, как в «Бегущем по лезвию бритвы», — сказал Алан. — Базовая модель для развлечений.

— Ой, мы со Стивом в самом начале на «Бегущего» в кино ходили. Я думала, я там умру! — простонала Лиз. — Значит слушай: дело было так. Фильм начался, через двадцать минут он меня обнял. Ну, думаю, началось. И тут он взял меня за локоть и стал мне его жать. И так три часа. Я уж думала, он извращенец какой-то… И знаешь, что он мне потом сказал?

— Что?

— Он думал, это грудь!

Алан рассмеялся. Я вяло улыбнулся: эту историю я слышал не раз и не два. Лиз любила про это рассказывать.

— Между прочим, некоторые от локтей заводятся, — сказал Алан. — Это у них фетиш такой. Серьезно. Там ведь на конце такая кожица морщинистая, они от нее возбуждаются.

Лиз скривилась. В ответ на ее гримаску Алан угостил нас ответной историей, очевидно тоже не раз побывавшей в употреблении.

— …Пошел я с девушкой в кино. Мне тогда было лет восемнадцать, и мне только-только вырезали аппендицит. Ну, естественно, перед операцией мне там все сбрили. Но девушке-то я про это не сказал… И вот сидим мы в кино, все хорошо… И она мне запускает руку в штаны. Потом выдергивает так резко и говорит: «Господи, тебе сколько лет-то?» Представляете? Я там чуть сквозь землю не провалился!

Трудно было представить, чтобы суперпупер Алана можно было чем-то смутить. Он вообще-то сам на репликанта похож: держится непринужденно — дальше некуда, шестизначные цифры в уме перемножает, красив тоже, как манекен. Какая-то типовая красота, штампованная. Плюс и бреется два раза в день: сохраняет, так сказать, дистанцию между собой и простыми смертными.

— А что потом? — спросила Лиз. — Как ты потом с этой девушкой?

— Встречались еще месяца два…

— Долго по твоим-то стандартам, — брякнула Лиз и тут же покраснела. Дело в том, что, когда они первый раз встретились, она его полчаса допрашивала — выясняла, почему он неспособен на длительные отношения.

— Лиз, отцепись от человека, — встрял я.

— Нет-нет, она права, — сказал Алан. — Но я, похоже, наконец дозрел до чего-то серьезного.

— Что, на вечный бой потянуло? — поинтересовался я.

— А что? Если встретится подходящий человек…


Рекомендуем почитать

В горах не бывает преступлений

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Стриптизерка

Убийство, шантаж, блондинка… всё, как обычно.


1974: Сезон в аду

Один из ведущих мастеров британского нуара Дэвид Пис признает, что его интерес к криминальной беллетристике был вызван зловещими событиями, происходившими в его родном Йоркшире — с 1975 до 1981 г. местное население жило в страхе перед неуловимым серийным убийцей — Йоркширским Потрошителем. Именно эти события послужили поводом для создания тетралогии «Йоркширский квартет», или «Красный райдинг» (райдинг — единица административно-территориального деления графства Йоркшир), принесшей Пису всемирную славу.«1974» — первый том тетралогии «Йоркширский квартет».1974 год.


Золушка

Героиня романа «Золушка» молода и красива, но… Она дешевая проститутка, и ее единственный шанс — наркобарон из Колумбии. Не понимая, насколько это опасно, она хочет вынести из его дома мешки с кокаином. Но многие участники этого запутанного дела расстанутся с надеждами и даже жизнью еще до последнего удара часов. Потери ожидают и Мэтью Хоупа, блестящего героя книг всемирно известного Эда Макбейна.


Крутые парни

Джимми Манджино, прозванный за необычайную физическую силу Качок, – стопроцентный боевик-гангстер. Только что освободившийся из тюрьмы, он вновь принимается за дела. Его мечта – вступить в мафию, стать своим в криминальном клане Виньери. Он готов на все за право быть членом «семьи» и поэтому не брезгует ни шантажом, ни насилием, ни убийством. Джимми Качку противостоят два честных копа – детективы нью-йоркской полиции Алекс Павлик и Джон Денафриа. Они ведут поединок с по-настоящему опасным, хитрым и жестоким преступником.


Неоновый дождь

Детективу из полиции Нового Орлеана Дейву Робишо хорошо знакомы и опасные бары Французского квартала, и предательские болота Луизианы, по которым проходят тайные тропы наркоторговцев. Когда Робишо находит в заливе тело проститутки, он, сам того не подозревая, попадает в смертельную ловушку. Он становится мишенью для мафии и коррумпированных полицейских. Охота объявлена, и ветеран вьетнамской войны Робишо должен успеть раскрыть запутанное преступление, пока яростные грозовые дожди южного лета не смоют кровь с городских улиц.


После первой смерти

Алекс Пени просыпается в убогом номере дешевой нью-йоркской гостиницы рядом с окровавленным трупом проститутки. Страдающий амнезией алкоголик, Пени не помнит, что произошло, за исключением того, что накануне вечером он привел погибшую девушку к себе в номер. Он уверен, что невиновен в убийстве, однако ситуация серьезно осложняется тем, что Пени уже был осужден за аналогичное преступление и лишь недавно освободился из тюрьмы.


Черная Орхидея

15 января 1947 года на окраине Лос-Анджелеса найден изуродованный труп молодой женщины. Расследование жестокого убийства Черной Орхидеи, как называют жертву в газетах, поручено двум опытным полицейским — друзьям и соперникам, влюбленным в одну и ту же женщину. Вскоре оба становятся одержимы новым делом: разгадка жизни и смерти Элизабет Шорт становится для них навязчивой идеей. В поисках ответов они должны пройти все круги ада, погрузиться на самое дно послевоенного Голливуда и раскрыть темные бездны человеческой души — в том числе и собственной.


Дай мне руку, тьма

Дело, за которое берутся Патрик Кензи и Анджела Дженнаро — частные детективы из Бостона, — не из легких. Психиатр Дайандра Уоррен и ее сын-студент таинственным образом навлекли на себя гнев киллера ирландской мафии и нуждаются в защите. Расследование, предпринятое сыщиками, совпадает со вспышкой в городе кровавых убийств, совершаемых с особой жестокостью. Почерк преступника указывает на одного человека — серийного убийцу, уже 20 лет отбывающего пожизненное заключение. Возможно ли, что на свободе у него остались помощники? Незадолго до смерти все жертвы получают по почте свои фотографии.