Чм66 или миллион лет после затмения солнца - [21]
– А завтрак у них обильный.
Во втором подъезде поселилась семья полковника Курмангалиева.
Глава семейства дядя Урайхан работал заместителм начальника областной милиции, а его жена – тетя Шафира преподавала в женском пединституте.
Старший сын Курмангалиевых Мурат учился в медицинском, младший
Булат в параллельном с Шефом классе. Была в семье еще и дочь, восьмиклассница Ажар.
Папа и мама со старшими Курмангалиевыми сошлись тесно. Не прошло и месяца, а с уст матушки не сходило имя Шафиры.
Катил навстречу Новый год.
Доктор уговаривал маму разрешить ребятам из группы встретить
Новый год у нас. Наверняка расстрепался институтским о квартире и от своего имени позвал однокашников встречать праздник у нас.
Из его институтских приятелей больше всех запомнились два Бориса.
Один – Расновский, другой – Резников.
Расновский учил играть нас на пианино. Высокий, с узкими плечами, в свитере из тонкой шерсти, утонченный Расновский парень себе на уме и от того еще более привлекательный.
Доктор напевал "Выткался над озером алый свет зари" и просил
Борю: "Научи меня играть "Черемшину". Боря кивал головой и склонялся над клавишами: "Смотри и запоминай". Играл на пианино Расновский может и хорошо. Но не в этом была его соль. Соль Бори Расновского заключалась в отсутствии у него склонности к пустым, бессодержательным разговорам, в том, как он избегал больших и шумных компаний. Чувствовалась в нем глубокая внутренняя сила, свойства, которые напрочь отсутствовали в Докторе.
Резников намного проще Расновского. Он приносил мне семечки и во дворе на скамеечке за лузганьем мы разговаривали с ним.
– В армии служил?
– Да.
– В 56-м восстание в Венгрии видел?
– Нет. Откуда про Венгрию знаешь?
– Ситка говорил.
– А…
Боря Резников охотно слушал измышления Ситки Чарли. Брат просвещал студента с чувством, с расстановкой.
– В сорок пятом русские устроили кровавую баню. Борис, тебе известно, сколько в Берлине, в одном только метро, положили они народу? Да… Хотя откуда тебе знать… А Сталинград? Ты никогда не слышал, как пищат и стонут души немецких солдат из Сталинграда?
Резников удивленно заморгал.
– Нет, не слышал.
– Души Сталинграда пищат в трамвайных рельсах на поворотах.
– Пищат? Как пищат?
– Они пищат: "Папа, папа…!".
Я не удержался влезть:
– Папа – это ты?
Ситка рассвирипел:
– Пошел вон отсюда, падла!
Из институтских к нам приходил еще и Зиг. Звали его Асхат, был он татарнном и прозвал его Доктор Зигом в честь старшего сержанта
Асхата Зиганшина, того самого Зиганшина, что 49 дней с друзьями без воды и хлеба проплавал в Тихом океане. Как и Доктор, Зиг горазд на импровизации. На пару они дурили лопухов в преферанс.
Доктор и Зиг продумали и до мелочей отработали набор знаков и сигналов. Жертвы специально не подбирались – кто попадет, того и казачили. Забирали деньги и уходили в загул.
Декабрь затянулся. День на день не похож. В квартире уже поставили телефон. А последний месяц 60-го не спешил уходить.
Сосед по парте Кенжик не только бурчал. Он умел смешно и точно рассказывать. Про меня же в школе и у себя во дворе Кенжик распространял небылицы. Вернее, не про меня. Про Шефа.
Так, заслугами Кенжика окружающие знали, что я брат Шефа.
Мы идем по Уругваю.
Ваю! Ваю!
Ночь хоть выколи глаза,
КГБ не может нас поймать!
О, сэр Антонио, как это по-русски?
… твою мать…
Шеф и его ближайшие друзья Коротя, братья Зелинские держали в нашей школе вышку. Коротя, Микола и Серега Зелинские удались статью.
Шеф – нет. Ходил брат вразвалку, не разбирая дороги. В шестом классе
Шеф записался в секцию бокса. Ходил на бокс брат два месяца. Назвать боксером его трудно, но удар поставить за два месяца брат успел.
Особой грозностью в их компании выделялись братья Зелинские.
Вовка Коротя дрался редко, но выглядел тоже ничего. В компанию входил и Мурка Мусабаев, домашний парень из благополучной семьи. С
Шефом дружил он с 56-го года и к хулиганствующим друзьям Шефа не присоединялся.
Драки с участием Шефа и Зелинских обычно проходили зимой – на катке "Динамо".
В класс забежала старшая сестра Кенжика Батимка.
– Это правда, что ты знаком с Беком?
– Правда.
– А Веньку Адама тоже знаешь?
– Вчера у нас дома был.
– Вот это да… И что он?
– Да ничего. Законный чувак.
– Бека, Була говорил, что ты и Алика Азербайджанца знаешь.
– Еще как знаю.
Бека я в глаза не видел. Личность он на Броду известная. Бека побаивались многие шпанюки. Командовал он биокомбинатовскими ребятами. Кандидат в мастера по боксу. Гремел по городу и Саня Баш, правая рука Бека. Не боксер, но тоже парень не промах.
Парни у Бека подобрались на зависть всем. Не то, что Шеф и
Зелинские. Биокомбинатовским мало было просто постебаться и попусту они не духарились. Например, бывший на вторых ролях в банде Бека
Ратуш-паша отправил на тот свет двоих кизовских ребят.
Еще от центровских биокомбинатовских отличали тесная сплоченность, жесткая организованность. Отговорок вроде "предки из дома не выпускают" среди биокомбинатовских были невозможны.
Про Веньку Адама я мало что определенного слышал. Состоявшимся фактом было то, что Адама безоговорочно уважали Бек с Саней Башем.
Ходили среди центровских разговоры и про братьев Памазяровых.
Коллектив газеты, обречённой на закрытие, получает предложение – переехать в неведомый город, расположенный на севере, в кратере, чтобы продолжать работу там. Очень скоро журналисты понимают, что обрели значительно больше, чем ожидали – они получили возможность уйти. От мёртвых смыслов. От привычных действий. От навязанной и ненастоящей жизни. Потому что наступает осень, и звёздный свет серебрист, и кто-то должен развести костёр в заброшенном маяке… Нет однозначных ответов, но выход есть для каждого. Неслучайно жанр книги определен как «повесть для тех, кто совершает путь».
Легкая работа, дом и «пьяные» вечера в ближайшем баре… Безрезультатные ставки на спортивном тотализаторе и скрытое увлечение дорогой парфюмерией… Унылая жизнь Максима не обещала в будущем никаких изменений.Случайная мимолетная встреча с самой госпожой Фортуной в невзрачном человеческом обличье меняет судьбу Максима до неузнаваемости. С того дня ему безумно везет всегда и во всем. Но Фортуна благоволит лишь тем, кто умеет прощать и помогать. И стоит ему всего лишь раз подвести ее ожидания, как она тут же оставит его, чтобы превратить жизнь в череду проблем и разочарований.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Секреты успеха и выживания сегодня такие же, как две с половиной тысячи лет назад.Китай. 482 год до нашей эры. Шел к концу период «Весны и Осени» – время кровавых междоусобиц, заговоров и ожесточенной борьбы за власть. Князь Гоу Жиан провел в плену три года и вернулся домой с жаждой мщения. Вскоре план его изощренной мести начал воплощаться весьма необычным способом…2004 год. Российский бизнесмен Данил Залесный отправляется в Китай для заключения важной сделки. Однако все пошло не так, как планировалось. Переговоры раз за разом срываются, что приводит Данила к смутным догадкам о внутреннем заговоре.
Все, что казалось простым, внезапно становится сложным. Любовь обращается в ненависть, а истина – в ложь. И то, что должно было выплыть на поверхность, теперь похоронено глубоко внутри.Это история о первой любви и разбитом сердце, о пережитом насилии и о разрушенном мире, а еще о том, как выжить, черпая силы только в самой себе.Бестселлер The New York Times.
Из чего состоит жизнь молодой девушки, решившей стать стюардессой? Из взлетов и посадок, встреч и расставаний, из калейдоскопа городов и стран, мелькающих за окном иллюминатора.