ЧК за работой - [42]

– Хорошо, саиб,- ответил я,- вопрос этот очень серьезный, я доложу послу. А чем мы можем вам помочь в этом деле?

– Мне лично ничего не нужно,- ответил он,- для выполнения же плана потребуются 100 000 рублей денег и 5000 винтовок с патронами. Тогда можно спокойно воевать целый год,- закончил старик уверенно.

– Ладно, я доложу послу о вашем предложении,- сказал я и, попрощавшись, ушел.

– Что же, дело не плохое,- выслушав мой рассказ о предложении шейха, ответил Старк.- Напишите в

Москву своим, а я также черкну Карахану42. Может быть, найдут на это дело средства.

В ту же ночь я составил доклад в Москву о предложении шейх-уль-ислама и через два месяца получил из ГПУ следующий ответ:

"На § 3 вашего письма No 5 сообщаем, что в высших инстанциях после обсуждения в принципе согласились с вашим предложением. Единственным препятствием служит вопрос о переброске оружия, что может расшифровать нашу активность и невыгодно отразиться на наших дипломатических отношениях как с Англией, так и с Афганистаном. Поэтому, чтобы обойти этот вопрос, мы рекомендуем на основании ваших предыдущих информации попытаться купить оружие через директора немецко-афганской компании Ибнера. В случае успешного разрешения вопроса об оружии телеграфируйте".

Ответ Москвы мне уже не пришлось передать шейху. Он лежал больной. Спустя несколько дней после получения директив я, направляясь в город, заметил большую процессию, впереди которой несколько человек несли на плечах катафалк. Это была похоронная процессия. Стоявший поблизости афганец, которого я спросил: "Кого хоронят?", ответил: "Умер старый шейх-уль-ислам".

После месячного траура сыновья шейх-уль-ислама опять встретились со мной. Без отца они не могли провести больших планов. Не хватало нужного авторитета. Я предложил им более скромные задачи. Они согласились быть секретными информаторами. Два брата и друг их семьи Мовлеви Мансур взялись за работу по сбору сведений в районе от Джелалабада43 до Газни44. Работали они добросовестно вплоть до начала 1930 года. Работают ли они сейчас? Кто знает?

Глава XIII. "Коммунистки" Ася и Нина

Новый состав посольства во главе с послом Старком направлялся в Кабул. Уже десять дней, как группа сотрудников, человек двадцать, верхами пробиралась по горным тропам Афганистана. В составе группы несколько женщин, среди них доминирующую роль играли жена полпреда Ася и его личная машинистка Нина Буланова, с большим носом, кривыми ногами, Ася, однако, претендовала на звание "мисс Афганистан" и, нисколько не стесняясь присутствием Старка, заигрывала то с военным атташе Ринком, то с сотрудником Марховым, ехавшими в Кабул без жен. Буланова, девица по паспорту 23-х лет, с лошадиными зубами, с первого же дня пути каждом удобном и неудобном случае старалась подчеркнуть, что она не обыкновенная машинистка, а фактически вторая жена полпреда. Во флирте она также отставала от первой жены Старка. Мархов, еще молодой студент Восточного института, одновременно секретный агент ГПУ, ухаживал поочередно за обеими женами, явно отдавая предпочтение более молодой Булановой. За десять дней пути мы с Марховым настолько сдружились, что он откровенно делился со мной своими впечатлениями.

– Слушай, Гриша,- обратился он как-то в пути ко мне,- обе девочки отбивают меня друг у друга, не знаю на ком из них остановиться. Да и боюсь – Старк приревнует.

– По-моему, возьмись за полпредшу. Это будет нас выгодно и с деловой стороны. Она может быть полезна, да и Старк не будет ревновать,- посоветовал я.

– А не лучше ли Буланова? По крайней мере будем иметь свою машинистку,- возразил Мархов.

– Делай, как знаешь. В конце концов это

не мое дело,- ответил я.

– Вы – типичный армянин, товарищ Агабеков, вероятно, ревнивы, как все армяне, и, наверное, будете держать вашу жену под замком,- обратилась ко мне жена полпреда, с которой я ехал рядом.

– Я – коммунист и смотрю на женщину, как на товарища, но жена, кроме того, по-моему, является именно близким товарищем, каковых особенно много иметь неприятно, просто хотя бы из гигиенических соображений,- ответил я.

– Да, сразу видно, что вы не жили на Западе, и хотя и коммунист, но отсталый. По-моему, я могу быть предана идее, партии, но быть преданной чему-нибудь прозаическому: кушанью, платью, мужчине,- я просто не понимаю,- сказала она, выразив на лице гримасу.

– Да, я на Западе не жил и, признаться, вашей теории тоже не понимаю,- ответил я.

Двухлетнее пребывание в Афганистане показало, что эти две женщины, снабженные партийными билетами коммунистической партии и пользовавшиеся покровительством полпреда Старка, знали только два чувства: любить или ненавидеть. Все их действия диктовались их животными чувствами. Своими любовными похождениями они восстановили всех против всех. Их муж Старк ненавидел тех, кого они любили, и тех, кого они ненавидели. Вся жизнь и работа посольства превратились в сплошную цепь интриг и любовных похождений.

– Слушай, Агабеков, сейчас Старк передал мне для перевода копию договора между афганским правительством и немецким летчиком Вейсом. Он просил никому, в особенности тебе, не показывать договора, но если нужно, то я сниму еще копию для тебя,- сказал прибежавший ко мне Мархов.