Чистое удовольствие - [8]

– Заканчиваю, милый, наливай, – как можно спокойней постаралась сказать она. Это было невероятно трудно.

Попивая чай с мужем, Наталья чувствовала, как пачка Durex жжет бедро, она очень боялась, что та вывалится, и старалась сидеть ровно, карманы в халате были неглубокими. Плюс ко всему, она опасалась, как бы муж не заметил, что карман топорщится, и все время поворачивалась к нему противоположным боком, ведь ее шелковый халат был тонким, мешковатые гостиничные она не носила. Так что чаепитие Натальи было еще то.

Так из-за дурацкой ошибки аптекарши она попала в идиотскую ситуацию. Что бы она теперь сказала мужу, если бы обнаружилась эта пачка, когда он собирался уходить на три часа. Ощущение вовлеченности в заговор росло, хоть она и была здесь ни при чем.

Наконец, они попили чай, и муж стал собираться играть. Стараясь выглядеть невозмутимой, Наталья провожала его, придерживая в кармане пачку. Незаметно выложить ее не получалось, муж мог бы заметить это.

– Ну все, милый, жду тебя, – стоя на пороге номера, чмокнула она его в губы. – Удачной тебе игры.

– Спасибо, малыш, – любяще улыбнулся он. – А ты пойдешь загорать или на балконе почитаешь?

– Еще не решила. Может, на массаж схожу, если свободно, – почему-то ответила она, хотя на массаж не собиралась. Как-то все вдруг стало получаться по-партизански.

Хлопнула дверь соседнего номера, из него вышла та самая гулящая мамаша, которую Наталья подслушивала в фитнес-студии. Выглядела она довольной до неприличия, и видно это было невооруженным глазом. Теория у барышни явно не расходилась с практикой.

Когда она проходила мимо, их взгляды пересеклись. Улыбнувшись Наталье, она заговорщически подмигнула, так, словно знала, что та её подслушивала. Мимолетный взгляд, легкая улыбка, чуть заметное подмигивание, что-то екнуло в груди Натальи, и она шагнула вглубь номера, боясь, что муж заметит, как она покраснела. Покраснела так, будто это она трахалась в соседнем номере, пока он спал.

Закрывая за собой дверь, Наталья почувствовала, как вновь закружилось в голове, и как опять задрожали руки. Чуть пошатываясь, она прошла в ванную и, вынув наконец из кармана пачку презиков, недоуменно посмотрела на нее. Ладони ее были липкими от волнения, лицо залито краской, а вид абсолютно растерянный, подняв глаза, она увидела это в зеркале. Увидела дымку во взгляде, увидела приоткрытый рот и чуть припухшие губы, увидела полураспахнувшийся халат и желание, которое она излучала. Это желание затмило все, Наталья его ясно чувствовала, везде, во всем теле, не только между ног, она была пьяная от желания.

Абсолютно ни о чем не думая, так, будто она была в трансе, Наталья медленно положила Durex в карман халатика и… начала прихорашиваться. Время приближалось к пяти, и заговор вступил в силу. Вступил независимо от нее. Раздвоенности больше не было, природная сущность взяла свое. Ее естественная женская сексуальность окончательно проснулась, победив зажимы и доводы разума, они ей больше были не нужны. Наталья потеряла способность сопротивляться этой природе и этой энергии, не способна была думать о порочности происходящего; муж, измена, верность, приличия… все это ушло на второй план.

Может, кому-то это и покажется странным, но дальше Наталья действительно ни о чем не думала. Ее состояние чем-то напоминало состояние Раскольникова из «Преступления и наказания» Достоевского, когда тот шел убивать старуху-процентщицу. Ее словно что-то вело, взяв за руку, что-то подчинило и завлекло, все теперь происходило само собой, а она только оценивала происходящее как бы со стороны. Вместо топора она ощупывала в кармане пачку презервативов, вместо дворового люда сторонилась обслуживающего персонала гостиницы, а вместо квартирной хозяйки побаивалась рецепции. Так же, как и Раскольников, она была в состоянии полу-прострации, и действовала неосознанно, не сомневаясь, что так оно и нужно. Он шел убивать старуху, а она изменять мужу, но значимость этого была для них равной.

Вероятно, такая аналогия покажется кому-то неуместной, но психологическое состояние Натальи было столь же неуравновешенным и столь же напряженным. Она была вне себя и действовала соответствующим образом.

Она подкрасила губы и подвела глаза, затем вспомнила, что надо бы помыться и хорошо бы тщательно, но потом решила, что нелепо смывать желание и просто приняла душ. Надела бюстгальтер, а затем сняла его, он явно был лишним, потом стала перебирать трусики потому, что это было важным, надела одни, а затем другие, третьи… подумала, что и они лишние, но затем вновь надела. Нужно же было красиво выглядеть.

Время шло, и Наталья это видела, поглядывая на часы, но не только видела, а и чувствовала, как оно текло, каким-то особенным образом чувствовала. Пять часов приближались, и нельзя было опаздывать. Почему нельзя? Потому что все могло сорваться, ее ведь ждали ровно в пять. Почему ровно и насколько ровно, она не знала, а только все больше нервничала по мере приближения назначенного времени. Нервничала и торопилась не опоздать. У нее начали сильней дрожать руки и появился озноб, хорошо, что она подкрасилась вначале, теперь это было бы невозможным. Пузырек с духами чуть не вывалился из рук, а из зеркала на нее смотрели еще более очумелые глаза. Странно, что она не забыла ключ от номера, выходя.