Чистое небо - [11]

Я-то уши свои мохнатые развесил, а Сергеич отскочил в сторону и как даст старичку в живот из «калаша».

Удивился я тогда, не скрою. Только удивление мое как лапой сняло, когда то, что на земле осталось, корячиться в агонии начало. На всю жизнь запомнил. Теперь-то я их издалека примечаю. Сладковатый запах от них такой. Мускусный.

Но вернемся к снорку. Видно, глубоко я в Зону зашел, весь в своих раздумьях. Расслабился. Вот что значит практики полгода не было. Дорасслабляешься ты у меня, Гектор Антонович. Уши с хвостом местами поменяю и скажу, что так и было.

Шлепаю дальше. Чуть левее ЧАЭС, справа болото. Стало быть, логово Сидоровича прямо по курсу.

Верной дорогой идешь, товарищ! Вон бэтр ржавый, еще с доисторических времен пылится, вон поваленная «елка» ЛЭП догнивает, а «вон оно, дерево», как сказал бы герой любимого фильма Сергеича.

Дерево и в самом деле приметное. Если многие аномалии после Выброса исчезали и появлялись, где им вздумается, то в раздвоенной верхушке этой огромной березы навечно поселилась «комариная плешь». Может, она там и зависает все это время только потому, что необычная. Обычные-то, они все по земле.

«Комариную плешь» я чую по-особому. Хвост мой метров за несколько начинает вибрировать, как провода под высоким напряжением. Но когда мы с Сергеичем первый раз наткнулись на это дерево, я об этом еще не знал. Ну дергается хвост, и что с того? Может быть, съел я чего-нибудь не то накануне?

Хозяин мой эту диковинную аномалию и не заметил тогда. Я ее заметил. И то случайно это получилось. Глядел на пролетающую пичужку, а та возьми и заверни к деревцу. Тут ее к земле и припечатало.

Я залаял, естественно.

Ну так вот, если мне не изменяет память, до Сидоровича еще часа три топать, а топливо на исходе. Перекусить бы чего.

Поймать какую-нибудь живность так и не удалось, зато Сидорович встретил меня, как родного сына, которого, говорят, он самолично к Саркофагу отправил, да тот так и не вернулся. Позвал меня дед на кухню, где я впервые за последние несколько недель поел от пуза.

— Раз у тебя хозяина нет, будешь мое логово сторожить.

Хм. Стоило мне в Зону переться, чтобы городские подвалы поменять на конуру и этого старикана?

Я расстроился, но вида не подал, радостно тявкнул и завилял хвостом.

Потянулись сытые, унылые дни. Моя работа заключалась в грозном порыкивании на сталкеров-новичков, в ежедневном обходе владений Сидоровича да в ночной брехне на каждый подозрительный звук. Ну не на каждый, конечно. Через два на третий. Если бы я каждый раз лаял, шеф выгнал бы меня на вторые сутки.

Тоска.

Чем, в конце концов, юннатовские вольеры отличаются от хибары Сидоровича? Правильно, мало чем. А где романтика? Где свобода, я вас спрашиваю?

В общем, дернул я от Сидоровича ровно через десять дней с момента своего поступления в сторожевые псы.

А сподвигло меня вот что. Лежу как-то, греюсь на солнышке и наблюдаю за тем, как хлипкий новичок пытается впарить «капли» одному из бывалых сталкеров. Мой новый хозяин «послал» хлипкого с этой мелочью, вот он и решил свой хлам хоть кому-нибудь по дешевке скинуть.

Этому новичку скорее всего в Зоне не выжить. Я таких повидал немало. То, что он смертник, прямо на лице у него написано.

— Не, не суй мне все это. Свое барахло ты разве что на хавчик обменять сможешь, да и то на многое не надейся.

Правду говорит Каленый. Он-то сталкер со стажем, в людях разбирается. Сразу понял, что перед ним потенциальный труп или бомжара, которых тут хватает. Живут себе, по ближайшим окрестностям всякую лабуду собирают, а потом на водку и жратву ее меняют.

Стоп!

А мне-то что от этой жизни надо? Поесть-покушать и место для ночлега найти.

Так в чем же дело?

От осенившей меня мысли я аж подпрыгнул, будто сразу десять блох залезли мне в ухо.

Так чего же я здесь маюсь?

Первым делом я решил заглянуть на Свалку. Там, конечно, народу много шляется, но и чем поживиться тоже есть. Да и спрятаться можно где угодно. Надо было видеть рожу Сидоровича, когда я ему «пчелиный глаз» принес! Только он на меня наорать собрался за самовольную отлучку, а я перед ним бац, и артефакт на стол выложил. Он от удивления даже заикаться начал.

На следующий день принес ему еще один «глаз». Вообще-то эту штуковину, прозванную «пчелиным глазом» за фасеточную поверхность, таскать в зубах, скажем прямо, не очень. Греется, скотина, и язык обжигает. Но с непривычки пока ничего лучше найти не удалось. И вообще, о некоторых артефактах мне придется забыть. Пояса у меня нет, рюкзака тоже, а в пасти не всякий хабар таскать можно. А «пчелиный глаз», несмотря на его распространенность, на Большой земле очень даже за свои целебные качества ценится.

Так и таскал Сидоровичу всякую мелочь где-то с неделю. Он потихоньку привык к новому клиенту, даже файл на меня в своем ноутбуке завел. А мне в основном пообтереться в Зоне надо было, попривыкнуть заново.

Но вот настал день, и я решился сходить на Янтарь. К тому же Сидорович подогнал мне хитрый такой подсумочек, в который я теперь без проблем могу складывать артефакты, не рискуя вывернуть себе шею.

Проблема в одном — как миновать железнодорожную насыпь? Раньше-то все через тоннель ходили, но теперь там какое-то пси-сознание поселилось. Что это за штука такая, я не знаю, но ясно одно — псам там делать нечего.