Чисто весенние убийства - [33]

– И в мыслях не было, – солгала я. Сейчас я впрямь не думала о Женеве и Барселоне, но во время похорон поклялась, что загляну к ним при первой же возможности.

Фредди чавкнул особенно проникновенно.

– Интересно, не повесят ли они портрет миссис Гигантс вместо морды той волкодавши, о которой ты накануне талдычила.

– Да эта женщина и в раму-то не влезет, – проворчал Джонас, расчленяя сосиску, словно это был чей-то труп. – Тут без фрески во всю стену не обойтись.

Я строго заметила, что о покойных дурно не говорят. Джонас сердито завозил останками сосиски по тарелке и объявил, что сроду не был лицемером и на старости лет не собирается меняться. Я будто бы ненароком прошлась мимо вешалки, потом еще раз, в третий сорвала с крючка плащ и выпалила, обращаясь к Фредди:

– Если уж тебе не терпится спровадить меня, то присмотри хотя бы за детьми!

Впрочем, последнее было излишне – эти сони если уж заснут днем, то в течение двух часов о них можно не вспоминать.

Я выскочила навстречу ледяному ветру, нашарила в кармане шарф и замоталась на манер бедуина. Прибегать к услугам древней развалины, верх которой откинулся раз и навсегда, смысла не имело. Подгоняемая ветром, я прыткой рысью преодолела расстояние до «Высоких труб» и через каких-то десять минут очутилась перед дверью сестер Миллер. Протянула было руку к звонку, но дверь внезапно распахнулась. Передо мной стояла Женева. Она растерянно уставилась на меня и сообщила, что собирается пробежаться до магазина.

– Купить что-нибудь вкусненькое к чаю, – пояснила она, – для Барселоны. – На ее локте болталась огромная авоська. – Бедняжка с того трагического дня почти совсем не ест. А она не отличалась крепким здоровьем даже в лучшие времена. А уж после потери Джессики…

– Все это очень печально, – согласилась я, перед глазами тут же встала терьерша с огромным рубином на лапе.

На «Высокие трубы» словно наложили заклятье – дом выглядел жалким и несчастным. Лестница, казалось, жалась к стене, словно стараясь занять как можно меньше места, дабы никто не заметил, что каждая ее ступень подслушивает. Унылый облик жилища призваны были исправить свежевыкрашенные белые стены в прихожей и ковер пестрой расцветки, но эти ухищрения лишь производили впечатление натужной веселости. К счастью, Женева Миллер не выглядела слабонервной особой. На ней был все тот же видавший виды костюм, в котором она заявилась на похороны, лишь шляпка висела на гвоздике, и я сомневалась, что ее наденут до следующих похорон. Практичная короткая стрижка. Судя по всему, по части переживаний в доме заправляла младшая сестрица.

Я старательно пыталась изгнать из головы недобрые мысли и пустилась в путаные объяснения, что, мол, заглянула проведать, как они тут с Барселоной, окончательно навесив на себя ярлык беспардонно любопытной особы. Женева увлеченно рылась в своей сумище. Чтобы хоть отчасти реанимировать свою репутацию, пришлось пригласить сестер заглянуть как-нибудь на чай.

– Вы бы могли поболтать с Джонасом, – лицемерно завершила я свой монолог, – и познакомиться с моим кузеном Фредди. Он вечно торчит у нас. А еще с моими близнецами, если, конечно, ничего не имеете против двух бесенят, способных сбить вас с ног.

– Как это мило с вашей стороны! – Лицо Женевы осветилось искренней радостью. – Барселона боялась, что после случившейся трагедии нас станут избегать. Сестра до сих пор корит себя, что мы не зашли в кабинет раньше. Я ей не устаю твердить, что вскрытие выявило – бедняжка умерла мгновенно. Но Барселона уверяет, что мы могли бы ей помочь, не будь так заняты собственными персонами. Неудивительно, что мы не слышали грохота, когда миссис Гигантс упала со стремянки.

– У вас было много дел, – возразила я, – ведь пришлось занимать гостей, с которыми вы едва знакомы. Когда я сама оказываюсь в таком положении, вокруг может трубить хоть целое стадо слонов, я и ухом не поведу.

– Есть кое-что еще. – Казалось, Женева обрадовалась возможности выговориться. – Мне не следовало устраивать собрание именно в то утро. Но я почему-то вбила в голову, будто гости отвлекут Барселону от ее переживаний, – это ведь был день рождения бедняжки Джессики. Однако сестра лишь еще больше разволновалась. Она изо всех сил пыталась помочь мне, но то и дело заливалась слезами, а перед самым вашим приходом уронила тарелку с лепешками. И нам пришлось в срочном порядке замешивать тесто. Словом, Барселона окончательно пала духом. А тут еще эта нелепая смерть…

– И вы вините во всем себя, – вздохнула я, сознавая, что эта пагубная привычка свойственна и мне: хлебом не корми, дай попереживать на пустом месте. – Но ведь если бы не несчастный случай, гости могли бы развеселить Барселону, как вы и рассчитывали.

Женева покачала головой.

– Я знаю, это звучит кощунственно, но случись несчастье в любой другой день, тогда, наверное, Барселона отнеслась бы к смерти миссис Гигантс поспокойнее. А так я вообще поражена, как она сумела прийти на кладбище. Я пыталась отговорить ее, но сестра боялась, что пойдут разговоры, если она не придет. Хотя, возможно…

– Да? – с готовностью подхватила я.