Чисто убийственное зло - [48]
Няня встретилась взглядом с Титусом и, обведя рукой кухню, в которой здесь и там вповалку маленькими кучками спали клоны, вопросительно вскинула бровь. Под храп Лэтча, спавшего, уронив голову на стол, Титус начал объяснять, что, черт возьми, заставило его думать, что клонировать себя и сестру было Хорошей Идеей. Странным образом, в умиротворяюще-сонном кухонном тепле вся эта кошмарная затея с клонами казалась далекой, словно происшедшей во сне. Миссис Маклахлан сочувственно ахала, вновь заведенные часы над камином отмеряли минуты, Дэмп уютно посапывала в ящике кухонного стола под грудой полотенец, а яйцо Ффуп гордо красовалось в медном котелке, подвешенном на крюке над плитой.
Когда Титус сделал небольшую паузу в своем рассказе, все вдруг услышали шум автомобиля, подъехавшего к дому. Выглянув в окно, они увидели, что джип Винсента Белла-Виста, тяжело дернувшись, остановился у крыльца, и Нот, мех которого все еще шевелился от заползших туда клонов, спрыгнул с водительского сиденья на розовый кварц. С пассажирского сиденья сполз Сэб, дрожащий от головы до хвоста.
— В следующий раз я поведу машину, приятель, — сообщил он. — Я был уверен, мы все умрем.
— Я просто не вижу, что делаю, — пожаловался Нот, вычесывая клонов из головы. — А все эти маленькие твари. Они у меня повсюду — уххх, отстаньте!
Сброшенные клоны, подобрав свои носки и пончо, побрели на кухню, чтобы согреться.
— ФФУП! — рявкнул Сэб. — Мы привезли первую партию черепицы. Забирай. — Грифон развернулся и, открыв заднюю дверь, начал выгружать черепицу из машины и складывать ее штабелями на дорожке.
Под восторженные аплодисменты батальона настоечных солдатиков, Ффуп стрелой спланировала с крыши вдоль южного фасада Стрега-Шлосса, подхватила многокилограммовый груз черепицы и уже более тяжело взлетела вверх. Там, на крыше, ее ждали солдатики, готовые начать работу. Сгрузив остальную черепицу, которой также предстояло быть перенесенной на крышу, Сэб и Нот вновь забрались в машину и направились к заливу. Крыша грохотала сотнями молоточков, но миссис Маклахлан, Титус и Пандора присоединились к тем, кто уже спал, ворочаясь и сопя, на натопленной кухне. И даже шум двигателя приезжавшей и уезжавшей машины неспособен был их разбудить. Нот с Сэбом сделали двенадцать ездок, а потом еще одну, чтобы забрать совсем продрогшего Тока, который, дрожа и кашляя, залез на багажник джипа.
КУКОЛКИ ГЛУБОКОЙ ЗАМОРОЗКИ
Когда Дэмп проснулась, сквозь голые ветки деревьев пробивался слабый розоватый свет. Ночью несколько клонов заползли в вынутый из кухонного стола ящик, где она спала, и свернулись клубочком у нее в ногах, чуть слышно дыша во сне.
«Какие смешные куколки», — подумала Дэмп, хватая одну, чтобы рассмотреть, как эти малютки устроены.
Клон-Пандора открыла глазки и издала тихое шипение.
— Ну и ночка, — простонала она к полному восторгу Дэмп. — Ууффф, у меня все затекло. Артрит, наверное… — Крошечная Пандора перебралась через бортик и, болезненно кряхтя, заковыляла прочь. Заинтригованная Дэмп тоже выбралась из ящика и поползла вслед за ней к плите. Клон-Пандора остановилась близ угольного ведра, глядясь в него и ужасаясь состоянию своих седых волос, которые вылезали целыми прядями.
«Сломанная куколка», — с сожалением подумала Дэмп, няня ее починит. Она зашлепала через всю кухню туда, где миссис Маклахлан спала на стуле, и забралась к ней на колени.
Стук и грохот на крыше внезапно прекратились. Как это часто бывает, изменение фонового шума послужило сигналом ко всеобщему пробуждению. Прежде чем съехать в «Герб Окенлохтермакти», семья сложила все свои матрасы на антресоли, белье — в комод, а подушки, украшавшие кровати Стрега-Шлосса, были отосланы на реставрацию и в чистку. Естественно, что сон на теплой кухне, а не в голых спальнях, где царил арктический холод, показался вчера всем неплохой мыслью, но теперь, одеревеневшие после ночи, проведенной на жестких стульях, миссис Маклахлан и Лэтч не были склонны к оптимизму.
— Где эти чумные звери? — бурчал Лэтч, открывая заслонку плиты и помешивая остывшую золу. Оттолкнув розовую любительницу зеркал, он высыпал содержимое угольного ведра в топку и с громким стуком захлопнул заслонку. — Пойду в угольный сарай. Не поставит ли кто-нибудь чайник?
Поднятый Лэтчем стук и лязг разбудил клонов. Ночью они рассыпались по кухне: одни залезли в ящики, другие заночевали в салатных мисках, третьи украсили собой стулья, а одна клон-Пандора повисла в своем носке на крюке для чашек в буфете. Теперь все они стонали, кряхтели и хрипели, встревожив Титуса своим печальным состоянием.
— Они состарились, — сказал он, осознав, что их седые волосы — результат не пренебрежения правилами личной гигиены, а синдрома ускоренного старения. — Ох, бедняжки, как это ужасно!
Пандора взяла на руки клона, слонявшегося возле плиты, и стала гладить его по голове, словно сострадание могло повернуть время вспять. Титус с тоской смотрел, как его некогда столь юркие и гибкие творения, сгорбившись, ковыляли по кухне, посвящая каждого, кто мог их услышать, в малоприятные подробности настигшей их дряхлости.
