Чисто убийственное зло - [41]

— О, Дэмп, как не вовремя… Извините, мы на минуточку… — сказала миссис Маклахлан, проскальзывая мимо миссис Ффорбс-Кэмпбелл и открывая дверь в маленький туалет первого этажа. Закрывшись там, она задвинула шпингалет, посадила несправедливо обвиненную Дэмп на пол и на глазах окончательно сбитого с толку ребенка вынула из сумочки пудреницу.

— Что это, еще одна машина? — спросил Лэтч, непредусмотрительно поворачиваясь спиной к Хью Пайлум-Хэйту и направляясь к двери. — Что здесь происходит?

У него за спиной кровельщик переглянулся со своей сообщницей, вытащил трость из стойки для зонтиков и с громким треском опустил ее на голову Лэтча. Дворецкий отшатнулся от двери и рухнул на пол.

Звук спускаемой воды возвестил о скором возвращении миссис Маклахлан и Дэмп. Там, за дверью туалета, миссис Маклахлан захлопнула ай-мат. На колышущейся поверхности пудры и в крошечном зеркальце ей удалось разглядеть достаточно, чтобы понять, что они находятся в большой опасности. Подхватив Дэмп, она прижала ребенка к груди и стала обдумывать свои действия.

— Пойди проверь этих противных детей, хорошо? — прошептал Хью Пайлум-Хэйт. — И поторопись — у нас еще гости…

Из окна прихожей он увидел огни белого джипа Вадетты, скользящие по дорожке к дому. Кутаясь в свою норковую шубку, сжимая сумку из крокодиловой кожи, миссис Ффорбс-Кэмпбелл побежала по коридору в кухню, а оттуда, освещая себе путь тусклым фонариком, стала осторожно спускаться по скользким ступенькам в подземелье.

Вадетта подъехала к Стрега-Шлоссу и припарковалась у входной двери. Как только двигатель заглох, неустрашимые клоны, которым в полном составе удалось удержаться на своих колючках, рухнули на гравий из розового кварца. В результате одновременного извлечения трехсот восьмидесяти двух колючек все четыре шины сдулись, словно лопнувшие шарики. Надо заметить, что во время этого чудовищного путешествия все мысли о мести вылетели из голов клонов. Все, чего им сейчас хотелось, это чтобы их мир перестал бешено вращаться. Слабо шипя, они поплелись на нетвердых ногах под сень кустов.

Тем временем Вадетта, пребывавшая в блаженном неведении относительно того, что клоны лишили ее средства передвижения, включила в салоне джипа свет и погляделась в зеркало заднего вида. Спонтанно направившись в Стрега-Шлосс, она, естественно, и не подумала о макияже. Относясь к тому типу женщин, которые будут оплакивать потерю губной помады даже в спасательной лодке, отваливающей от тонущего «Титаника», она порылась в сумочке и отыскала там старый тюбик алой помады. Не успела она сделать первый мазок, как услышала шепот:

— О боже, нет. Тебе никогда не говорили, что определенные оттенки красного могут состарить на десять лет?

Рука Вадетты дернулась, прочертив алую полосу по щеке. Она осмотрела салон в бесплодной попытке отыскать источник звука.

— Попробуй мою, — посоветовал голос. — Гораздо больше подходит для стареющей женщины — поверь мне, уж я-то знаю.

Сердце Вадетты забилось в груди, словно паровой молот, когда боковым зрением она заметила волосатую ногу, протягивающую ей губную помаду.

— АААХХХ! ПАУК! — завизжала она, пытаясь прихлопнуть Тарантеллу сумочкой. Бессвязно бормоча: — Пауки… аааххх, на помощь, на помощь… — Вадетта завалилась на бок и, теряя сознание, сползла под руль.

В подземелье было холодно. Со стен капала вода, над опустевшими звериными клетками клубился туман, и Ффиона Ффорбс-Кэмпбелл зябко подняла воротник шубы. Луч фонарика выхватил из темноты знакомые фигурки, скорчившиеся в дальнем конце подземелья. Вот они, щенки Стрега-Борджиа, все еще связанные, сидят там, где она их оставила… Тут фонарь со звоном выпал у нее из рук, и его бешено заплясавший луч осветил то, что сделало бы честь лучшему ночному кошмару. Вне себя от ужаса, не в состоянии ни двигаться, ни кричать, Ффиона Ффорбс-Кэмпбелл подняла взгляд от ног Титуса и Пандоры, прикованных цепями к ржавым железным кольцам, укрепленным во мшистых камнях пола. Ее взгляд заскользил вверх по телам детей, связанным и прикованным к прутьям старой клетки Ффупа, по их рукам, которые махали и дергались в издевательском приветствии, и выше, туда, где концентрация ужаса достигала своего пика. Оба «щенка Борджиа» все еще были на месте, там, где она их оставила, в целости и сохранности, если не считать полного отсутствия голов. Титус и Пандора были… безголовыми.

И тут страх, повергший ее в оцепенение, вырвался наружу — Ффиона Ффорбс-Кэмпбелл заорала так, будто ее резали.

Хью Пайлум-Хэйт уже начинал заметно нервничать, в полной тишине прихожей ожидая развязки событий. Снаружи у двери был припаркован джип Вадетты. Его фары были выключены, а свет в салоне, наоборот, включен, но когда Хью выглянул наружу, никого за рулем он не увидел. Кроме того, няня с ребенком все еще не вышли из туалета, несмотря на то что он велел им это сделать. Видя, что ситуация быстро выходит из-под контроля, Хью Пайлум-Хэйт решил действовать. Стукнув еще раз по двери туалета, он заорал:

— ВЫХОДИТЕ! Пошевеливайтесь. Я знаю, что вы там. Вон, или я буду стрелять!

Ответом ему была тишина. Лишь его собственный крик эхом разнесся по пустынному Стрега-Шлоссу. Снизу тоже не доносилось ни звука, полная тишина со стороны полуосвещенного джипа, никаких признаков жизни в туалете. И когда наконец из глубин подземелья донеслись истерические вопли Ффионы Ффорбс-Кэмпбелл, Хью Пайлум-Хэйт потерял остатки самообладания. Выстрелив три раза в дверь туалета, он рванул по коридору к подземелью.