Чисто убийственная магия - [10]

— Так я и думала… — мрачно сказала она. — Немедленно наверх и тщательно вымыть руки перед обедом. Разве ты дикий зверь какой-нибудь?

Нот расплакался и, не разбирая дороги, бросился наверх.

— И я тоже, — завопил Ффуп. — Я не мыл когти уже лет 600. — Дракон взмыл вслед за Нотом, оставляя за собой маленькие облачка дыма.

Сэб закрыл глаза крыльями и обратился в камень.

— Что, зверек, аппетит пропал? — заботливо поинтересовалась миссис Маклахлан, разливая содержимое котла по трем металлическим кормушкам. Донесшийся сверху душераздирающий крик нарушил подземный покой темницы. Миссис Маклахлан вздохнула. Одним из многочисленных недостатков Мари Бэн было ее нежелание привыкнуть к мысли о том, что она живет под одной крышей с чудовищами.

— Возьмите себя в руки, дорогая! — крикнула миссис Маклахлан. — Они боятся вас больше, чем вы их!..

ПАУКИ НА ЧЕРДАКЕ

Пандора подняла крышку морозильной камеры и выбросила оттуда несколько коробок рыбных палочек, поднос с профитролями и три недоеденных эскимо.

Стрега-Нонна лежала на дне морозильника; ее сухонькое тело было завернуто в двенадцать слоев алюминиевой фольги, голову окружал призрачный ореол заиндевевших седых волос.

— Нонна, — прошептала Пандора, — ты не видела поблизости Мультитьюдину?

— У меня отсюда не слишком хороший обзор, — донесся слабый ответ. — Закрой крышку, детка, напустишь тепла.

«Черт, — подумала Пандора, опуская крышку гроба своей прапрапрапрапрапрапрабабушки. — Что теперь делать? Осталось четыре с половиной дня, а ей не удалось найти ни одного шарика крысиного помета». Тяжело вздохнув и оставив рыбные палочки, профитроли и мороженое таять на полу винного погреба, Пандора преодолела восемь пролетов лестницы, что вела на чердак Шлосса, обширный семейный музей, полный пыли и паутины, служивший пристанищем для многих поколений пауков, жуков-короедов и летучих мышей. Чердак был набит под завязку родовой памятью давно ушедших Борджиа: несколько сотен портретов членов семьи, сундуки, набитые любовными письмами, смертельными угрозами и древними списками покупок, целая конюшня ненужных лошадок-качалок, восемь клеток для канареек в разной степени разрушения. Во всю длину чердака тянулся неустойчивый горный хребет из старых журналов и книг.

Пандора подняла тяжелую крышку люка и забралась на чердак. Свет сочился сквозь паутину, вырывая из темноты то, что представлялось Пандоре настоящей крысиной Меккой. Миллион укромных местечек, миллион вещей, которые можно погрызть, и миллион способов сделать так, чтобы твоей хозяйке пришлось заняться синхронным плаванием с мстительной рептилией.

— Мультитьюдина, выходи, — прохрипела она, стараясь, чтобы голос звучал убедительно сквозь слой пыли, забившей рот.

Ничто не шелохнулось.

— Здесь не место растить детей, — попыталась она убедить крысу, в надежде расшевелить ее дремлющий материнский инстинкт. Несколько пауков перестали прясть паутину, размышляя, стоит ли спорить с этим безволосым двуногим, и решили, что не стоит. — ПОЖАЛУЙСТА, ВЕРНИСЬ! — закричала Пандора. — ОТ ЭТОГО ЗАВИСИТ МОЯ ЖИЗНЬ!

Она упала на ближайший сундук, отчего испуганно вспорхнуло облачко пыльных мотыльков. С подоконника долетело неистовое жужжание мухи, пытающейся отклеить лапки от паутины. Словно загипнотизированная, Пандора следила за мухой, которая с нарастающим волнением била крылышками, так что они стали невидимыми, а производимое ими жужжание достигло степени, эквивалентной у насекомых отчаянному воплю. Паутина прогибалась под весом чудовищной паучихи, чье брюхо, достигавшее размеров теннисного мячика, покоилось на ногах, вызывающих в сознании мысль о пене для бритья и хорошей бритве. Паучиха щеголяла яркой губной помадой, квалифицированно наложенной вокруг того, что у нее считалось ртом — эта деталь не укрылась от внимания ее предполагаемой жертвы, чье жужжание уже достигло душераздирающего верхнего «до».

— О, небеса, неужели нельзя умереть с достоинством? — прощелкала паучиха, нетерпеливо подтягивая паутину.

Муха почти смолкла, если не считать неясного хныканья.

— Тарантелла! — крикнула Пандора.

— Она самая, — отозвалась паучиха.

— Ягненочек мой, — замурлыкала Пандора, проявляя вопиющее пренебрежение зоологией, — целую вечность тебя не видела.

Тарантелла расплылась в улыбке и сунула в рот мушиное крылышко. Похрустев немного, она проглотила его и протянула волосатую ногу, чтобы потрепать Пандору по руке.

— Итак, что привело тебя сюда? — спросила она, облизывая накрашенные губы маленьким черным язычком. Язык Тарантеллы заворожил Пандору; он ловко отыскал все до единого недоеденные кусочки крылышка и отправил каждую крохотную чешуйку в ее неохватную утробу для переваривания…

— Я потеряла Мультитьюдину, — ответила девочка.

Паучиха со щелчком захлопнула рот.

— Удачно отделалась от скверной крысищи, — пробормотала она. — В любом случае — Я ТУТ НИ ПРИ ЧЕМ.

— Может, ты хотя бы видела ее? — настаивала Пандора.

— Только не здесь. Не в моих владениях, благодарю покорно. Я бы укусила ее, если бы на глаза мне попался хотя бы кончик ее усика.

— Я поспорила с Титусом, что найду ее, — произнесла Пандора обреченно.