Чисто случайно - [18]

Персональная «Ауди», блин, даже не Старины Билла обычная тачка без рекламы. В семь утра, два хмыря в форме мнят себя невидимками.

На одном — форма шишки на ровном месте. Не то, что обычная, фараонская. В такую они на прием у королевы наряжаются. Чиф-супер собственной персоной.

На нашей улице никогда не жил. Не чиф-суперская наша улица. Тогда какого черта?

Наблюдает. На мое окно пялится. Ну скажите, с какой это радости такому начальничку это понадобилось?

Посидели там немного, а после уехали, а я чай допил.

Глава пятая

Вышел позавтракать и на Хоу-стрит гляжу — Дин Лонгмор. В новой куртенке.

— Здорово, Дин, — говорю.

— А, Ники, шикарно выглядишь.

На куртке его по бокам сверху вниз красные полосы.

— Ты что, Дин, художником заделался?

— Почему?

— Сам, что ль, полосы эти малевал? Ты при бабле?

— Завязал я, Ники. Из тени вышел.

— Ага.

— Вот те крест, завязал. Блюду, это самое, закон.

Дин Лонгмор блюдет это самое. Дин Лонгмор, которого мама родила, когда пришла проведать папу в тюряге Вилл.

— Дин, — говорю, — кончай мудню пороть, лучше скажи, где ты такую шмотку слямзил?

— Все по закону, Ники. У меня доход, и вообще.

— И подоходный платишь? Платишь подоходный с дохода-то, нет?

— Не придуривайся, Ники. Я зарабатываю законно. Тачки типа законные.

— Темнишь ты, Дин. Как это можно — законно?

— Арканим мы. И еще перегоняем.

Темнит, жучара. Два года всего тебя нету, а они уже все на другом языке базарят.

— Ты чего — ковбой? — спрашиваю.

— Пивка не хочешь? — отвечает.

— Да ты чего — охренел, Дин, — в девять утра, мать твою. Кофейку бы.

Завернули в кафешку.

— Арканить — лучше нету, — говорит.

Гляжу на него, никак не соображу, о чем это он.

— Видал тачки где попало кинутые? «Фиаты», «Датсуны», «Карлтоны»?

— Видал.

— Видал, на них наклейки лепят, потом неделя, и на буксир — увозят?

— Видал.

— Короче, пока не увезли, ты цепляешь и сам увозишь. В мастерскую ее какую, на пункт утилизации, типа того — там за нее четвертной могут дать. Кое-где требуют формуляр — ты волоки в другой. Там в момент раздирбанят ее, какие-то части — тебе. Двойной доход. Орехи!

— Орехи.

— А то и наклейки нехрен ждать. Засек тачку, а под ней грязь, мусор — цепляй, тяни.

— А если какой чудак ездит на ней только по воскресеньям в августе?

— Сообщит о пропаже — получит страховку.

Я допил кофе.

— Дин, — говорю ему, — на рухляди на такую куртенку не заработаешь.

— Так еще и перегон.

— Перегон?

— Из Испании, понятно.

— Из Испании? Ты ж знаешь, Дин, меня тут пару лет не было.

— Ты прости, Ники. Короче, едешь в Испанию, на Коста-Гангста. Гуляешь себе, а сам у британских тачек номера списываешь. Потом звонишь сюда страховщику. Тот шерудит по всем автодилерам. Это репу дергать называется. Проверка — платят чуваки рассрочку или нет.

— И?

— Так тачки те почти все паленые. Чуваки платят первый взнос, и с концами. Старуха какая мотает доживать в Испанию, так какого ей хрена платить? Оформляет рассрочку, платит первый взнос, потом «реношку» новую на катерок, и с ветерком на ту сторону.

— И?

— Обиженный дилер присылает тебе дубликат ключей и кой-какие бумаги, ты садишься в тачку с самого ранья, пока хозяин дрыхнет, и вперед.

— Назад? В Англию?

— Назад в Англию. Все законно, а тебе — десять процентов.

— А вдруг какому гангстеру нравится его новенький «мерин», и он твой этой репы не одобряет, ну, не согласен он с ней, и все тут?

— Выбирай что поскромнее. За «мерина» больше бабок, но и риску больше.

— Злятся?

— Не то слово. Гнать надо споро.

— Дин, — говорю ему, — ты прешь на мировой уровень.

— Пытаюсь. Сделаешь ездку?

— Сильно занят, Дин. Меня все теребят насчет замочить кого-то.

Мой совет — не подряжайся, Ники, откажись. Сейчас кучу бабок можно настричь по закону, я ж тебе говорю. Не надо никого мочить.

— Это точно.

Он взял еще кофе.

— Захочешь махнуть, — говорит, — мы тебе дьюти-фри сделаем на обратном. Или через Кале проканалим — ты ж по-лягушачьму знаешь.

— Ты и насчет пошлин мастак, Дин?

— Ясное дело, старик. Главное, не слушай чего брешут насчет контрабанды и прочего. Набивай там тачку пивняком и куревом под самую крышу — пивняк в этом Кале по 20 пенсов банка. Тут в розницу толкнешь по сорок. Пятьсот банок — вот тебе стольник. Но самый крутой приход — на куреве. Говорю тебе, Ники, наваришь по-крупному. Пол-унции пачка трубочного в этом Кале считай даром, а тут — в розницу — полтора фунта. К Рождеству у тебя и джип, и перстень с брюликом, и блондиночка отпадная.

— И все законно.

— Ну… вроде того, Ники, близко. Говорят, что беспошлинное в розницу ни-ни, так то брехня, старичок.

— Похоже, у тебя все схвачено, Дин. Недаром лампас на прикиде.

— Верно ты подметил, Ники, ох, верно подметил.

* * *

И тут из-за угла рынка показалось двое парней.

Я только что распрощался с Дином и шел присмотреть себе футболку. Деньги на шмотки выделила социалка как из тюрьмы на волю вышедшему, и я рассудил, что время тряхнуть мошной.

Футболки на развале были точь-в-точь как фирменные. И на ощупь, и по цвету, и по рисунку, и по всему остальному. Сами фирмачи, и те не заметили бы разницу. Но разница была: эти подвозили с какого-нибудь укромного склада на задворках лейтонской промзоны, и стоили они раза в четыре дешевле фирменных.