Чисто царское убийство - [6]
– Хула на императрицу! Поругание супруги нашего государя! – воскликнул светлейший князь Меншиков. Любимец Петра до сего времени молчал, держался так, словно его и не было в зале, только сейчас вошел. – Сии слова есть крамола! Слово и дело государево за мной! Вязать его, изменника!
– Так и сделаем, князь! – отозвался со своего места генерал-прокурор Ягужинский. – Учиним дознание, спросим, зачем такие поносные слова про императрицу говорил!
– Вы все, которые вокруг Екатерины собрались, нашей крови хотите! – воскликнул Долгоруков. – Да что напрасно речи вести, время тратить! Давайте, судари, решать. Возвысьте голос, кто готов сейчас присягнуть нашему законному государю, сыну Алексея Петровича!
Ответ не заставил себя ждать. Со всех концов зала раздались крики одобрения. Сенаторы, генералы, члены Синода, желавшие видеть на престоле молодого царя Петра, вскакивали со своих мест и кричали: «Виват император Петр!» Голоса сторонников Екатерины тонули в этих возгласах. Их было явно меньше.
Внезапно среди криков одобрения раздался какой-то новый звук, доносившийся из-за окон. Шум быстро смолк, все прислушались. В наступившей тишине стал ясно слышен грозный бой множества барабанов.
– Это что такое?! Войска здесь, под окнами Сената?! Кто разрешил?! – воскликнул президент Военной коллегии князь Репнин.
Ему никто не ответил. Вдруг раздался грохот, заглушивший даже барабанный бой. Он доносился от входной двери, перед началом заседания запертой на засов, чтобы никто не мешал.
Грохот повторился, дверь распахнулась, и в зал ворвались солдаты и офицеры гвардейского Преображенского полка. На лицах у них читалась решимость, даже какая-то свирепость. Солдаты держали в руках ружья, а офицеры – обнаженные шпаги.
Ворвавшись в зал, преображенцы прошли вдоль стен и окружили заседающих вельмож.
Командир полка генерал-аншеф Иван Бутурлин, приведший их, громко возгласил:
– Армия ждет, когда будет названо имя законной государыни императрицы Екатерины Алексеевны!
– И знайте, господа сенаторы, мы не уйдем, пока славная Екатерина не получит трон! – поддержал своего командира один из офицеров.
– А кто против говорить будет и препоны учинять, тому голову размозжим! – добавил его товарищ.
Князь Аникита Репнин не испугался этих угроз.
Этот опытный военачальник, которого высоко ценил император Петр, смело подошел к Бутурлину и спросил:
– Кто смел без моего ведома привести сюда полки? Разве я не фельдмаршал?
Командир гвардейцев так же резко ответил:
– Полки призвал я по воле императрицы Екатерины, которой все подданные обязаны повиноваться! Не исключая и тебя, фельдмаршал!
На мгновение воцарилась тишина. Противники Екатерины понимали, что угрозы гвардейцев были не пустым звуком. Солдаты и офицеры в любой момент могли от слов перейти к делу.
Александр Данилович Меншиков понял, что никто больше не осмелится протестовать против новой императрицы, и громко возгласил:
– Виват Екатерина! Виват императрица русская! Давай, Анисим, исполняй свой долг, начинай голосование! Опроси членов Правительствующего сената и Священного синода, кто готов сей момент присягнуть матушке императрице.
Обер-секретарь сената Анисим Щукин, который обычно вел заседания и подсчитывал голоса, откашлялся и спросил:
– Апухтин Василий Андреевич, за какое решение свой голос отдашь?
Генерал-квартирмейстер Апухтин обвел глазами вельмож, сидящих за столом, взглянул на преображенцев, стоявших вдоль стен, на их решительные, свирепые лица и произнес:
– Полагаю, что следует возвести на престол императрицу Екатерину Алексеевну.
– Браво, молодец! – одобрил такое решение Меншиков.
Секретарь меж тем выкликал следующего сенатора.
Когда очередь дошла до князя Василия Долгорукова, возникла пауза. Примерно в течение минуты тот не мог произнести ни слова. Он несколько раз открывал рот, собирался что-то сказать и никак не мог.
Меншиков уже сделал знак секретарю, чтобы тот вызвал следующего члена собрания, но тут самый известный сторонник молодого Петра Алексеевича наконец-то выговорил:
– Ладно, чего уж там. Пусть будет Екатерина.
Услышав эти слова, Меншиков усмехнулся, отошел в сторону и заговорил о чем-то с Бутурлиным. Дальнейшее голосование уже было простой формальностью.
Так оно и вышло. За какие-то десять минут все вельможи, имеющие право голоса, были опрошены и единодушно высказались за Екатерину. В зале раздалось дружное троекратное «Виват Екатерина!». После этого вооруженные гвардейцы начали выходить оттуда. После некоторой паузы за ними потянулись и участники заседания.
Светлейший князь Меншиков испытывал сильнейшую усталость. Он словно целый день помогал государю Петру доски носить, корабль строить. Не раз бывало такое в давние годы.
Александр Данилович тоже направился к двери, но тут к нему подошел незнакомый дворянин в щегольском камзоле иноземного покроя, в коротком парике. На вид этому человеку было лет тридцать пять, может, чуть больше. Глаза стального цвета смотрели уверенно.
– Прошу простить, что беспокою ваше сиятельство в столь важный момент, – сказал незнакомец. – Но я имею к вам столь же важное дело.
Речь незнакомца была так же непривычна, как его короткий парик и иноземный камзол.
Рязанского воеводу Евпатия Коловрата не пугают ни отпетые разбойники, ни дикие половцы, ни дальние походы. Он на воинской службе давно, силы и доблести не занимать. Другое тревожило воина: измена в окружении князя, наветы, тайный сговор с врагами. И это накануне грозного нашествия монголов! Коловрат вместе с верными соратниками раскрывает готовящийся заговор и спешит в соседние земли, чтобы уговорить русских князей совместно выступить против надвигающейся опасности. Воевода еще не знает, что беда уже подступила к стенам Рязани и все, что ему остается, – беспощадно мстить коварному врагу за поругание русской земли.
История не терпит сослагательного наклонения. Тем не менее историки, политики, журналисты, да и вообще все люди обожают размышлять таким образом: а что было бы сегодня, если бы значимые исторические события прошлого сложились иначе? Если бы мы тогда не победили, не проиграли, если бы мы промолчали или, наоборот, возмутились, если бы этого политика не убили, зато убили бы другого… Что было бы сейчас с Россией, со всеми нами? Как бы мы жили? Да и жили бы вообще?Группой ученых при высшем руководстве России разработан совершенно секретный проект по заброске в прошлое оперативно-следственной группы.
Оперативники специального назначения откомандированы в далекое прошлое с крайне сложной миссией: выяснить, кто из высших чиновников внушил Емельяну Пугачеву идею назваться царем Петром Третьим и спонсировал самый драматический бунт в истории России. Консультант Полушкин проделывает смертельно опасный трюк: он проникает прямо в камеру, в которой содержится плененный Емельян Пугачев, и пытается узнать у него, участвовал ли в подготовке восстания кто-нибудь из окружения императрицы. Пугачев подтверждает: да, были такие, но назвать имена не успевает…
История не терпит сослагательного наклонения. Тем не менее историки, политики, журналисты, да и вообще все люди обожают размышлять таким образом: а что было бы сегодня, если бы значимые исторические события прошлого сложились иначе? Если бы мы тогда не победили, не проиграли, если бы мы промолчали или, наоборот, возмутились, если бы этого политика не убили, зато убили бы другого… Что было бы сейчас с Россией, со всеми нами? Как бы мы жили? Да и жили бы вообще?Группе опытных оперативников поручают расследовать убийство… премьера Петра Столыпина, совершенное более ста лет назад! Ученые, создавшие проект «Хронос», переправили сыщиков в прошлое, чтобы те проникли в Киевский театр оперы в тот самый момент, когда и был совершен террористический акт.
О северных рубежах Империи говорят разное, но императорский сотник и его воины не боятся сказок. Им велено навести на Севере порядок, а заодно расширить имперские границы. Вот только местный барон отчего-то не спешит помогать, зато его красавица-жена, напротив, очень любезна. Жажда власти, интересы столицы и северных вождей, любовь и месть — всё свяжется в тугой узел, и никто не знает, на чьём горле он затянется.Метки: война, средневековье, вымышленная география, псевдоисторический сеттинг, драма.Примечания автора:Карта: https://vk.com/photo-165182648_456239382Можно читать как вторую часть «Лука для дочери маркграфа».
Москва, 1730 год. Иван по прозвищу Трисмегист, авантюрист и бывший арестант, привозит в старую столицу список с иконы черной богоматери. По легенде, икона умеет исполнять желания - по крайней мере, так прельстительно сулит Трисмегист троим своим высокопоставленным покровителям. Увы, не все знают, какой ценой исполняет желания черная богиня - польская ли Матка Бозка, или японская Черная Каннон, или же гаитянская Эрзули Дантор. Черная мама.
Похъёла — мифическая, расположенная за северным горизонтом, суровая страна в сказаниях угро-финских народов. Время действия повести — конец Ледникового периода. В результате таяния льдов открываются новые, пригодные для жизни, территории. Туда устремляются стада диких животных, а за ними и люди, для которых охота — главный способ добычи пищи. Племя Маакивак решает отправить трёх своих сыновей — трёх братьев — на разведку новых, пригодных для переселения, земель. Стараясь следовать за стадом мамонтов, которое, отпугивая хищников и всякую нечисть, является естественной защитой для людей, братья доходят почти до самого «края земли»…
Человек покорил водную стихию уже много тысячелетий назад. В легендах и сказаниях всех народов плавательные средства оставили свой «мокрый» след. Великий Гомер в «Илиаде» и «Одиссее» пишет о кораблях и мореплавателях. И это уже не речные лодки, а морские корабли! Древнегреческий герой Ясон отправляется за золотым руном на легендарном «Арго». В мрачном царстве Аида, на лодке обтянутой кожей, перевозит через ледяные воды Стикса души умерших старец Харон… В задачу этой увлекательной книги не входит изложение всей истории кораблестроения.
Слово «викинг» вероятнее всего произошло от древнескандинавского глагола «vikja», что означает «поворачивать», «покидать», «отклоняться». Таким образом, викинги – это люди, порвавшие с привычным жизненным укладом. Это изгои, покинувшие родину и отправившиеся в морской поход, чтобы добыть средства к существованию. История изгоев, покинувших родные фьорды, чтобы жечь, убивать, захватывать богатейшие города Европы полна жестокости, предательств, вероломных убийств, но есть в ней место и мрачному величию, отчаянному северному мужеству и любви.
Профессор истории Огаст Крей собрал и обобщил рассказы и свидетельства участников Первого крестового похода (1096–1099 гг.) от речи папы римского Урбана II на Клермонском соборе до взятия Иерусалима в единое увлекательное повествование. В книге представлены обширные фрагменты из «Деяний франков», «Иерусалимской истории» Фульхерия Шартрского, хроники Раймунда Ажильского, «Алексиады» Анны Комнин, посланий и писем времен похода. Все эти свидетельства, написанные служителями церкви, рыцарями-крестоносцами, владетельными князьями и герцогами, воссоздают дух эпохи и знакомят читателя с историей завоевания Иерусалима, обретения особо почитаемых реликвий, а также легендами и преданиями Святой земли.