Чисто царское убийство - [20]

Мастер инженерных дел пытался узнать у хозяина постоялого двора, находится ли сейчас в Москве доктор Бидлоо, вернулся ли он из поездки в Северную столицу. Но тот об этом ничего не ведал.

Напудрив парик и вообще придав себе как можно более степенный вид, майор Дружинин взял извозчика и поехал в Лефортово. Прибыв на место, он спросил у больничного служителя, где ему найти доктора Бидлоо. При этом Игорь готов был услышать ответ, что доктор, мол, еще не вернулся из Петербурга и вообще неизвестно, когда его ждать. Однако сказано ему было совсем другое.

– Так тебе, сударь мой, самого Николая Ламбертовича надобно? – спросил дядька. – Он об эту пору весьма занят, обход делает. Изволь подождать.

– Так доктор, значит, здесь, в больнице? Вернулся из Петербурга? – воскликнул обрадованный Дружинин.

– Ну да, третьего дня приехал, – отвечал служитель. – Я же говорю твоей милости, он обход делает.

– В таком случае я просто присоединюсь к обходу, – сказал Дружинин. – Где доктор сейчас?

Служитель указал ему палату, где находился основатель первого в России государственного медицинского учреждения.

Поднявшись на второй этаж и зайдя в одну из комнат, Дружинин увидел там группу людей. Обычай носить белые или зеленые, как стало модно в последнее время, халаты еще не установился среди медиков. Все они были в обычной одежде и в париках. На их профессию указывали только передники, надетые на некоторых.

В центре группы стоял высокий человек со строгим выражением лица, в очках – редкость для того времени, в длинном парике, спадавшем ему на плечи. Легко было понять, что это и есть основатель госпиталя.

Голландец задавал подчиненным вопросы, выслушивал ответы, давал указания по лечению больных, в основном раненых солдат. Говорил он с заметным акцентом, но ясно и четко. Попутно Бидлоо объяснял ход тех или иных болезней, рассказывал об их успешном лечении, в общем, читал маленькие лекции. Дружинин вспомнил фразу из какой-то книжки о том, что госпиталь Бидлоо стал настоящей медицинской академией, из которой вышло множество русских врачей.

Вскоре обход был закончен, и начальник госпиталя направился в свой кабинет. Дружинин подошел к нему, представился и объяснил, что входит в группу, которая расследует смерть императора.

– Так вы, значит, из самой столицы приехали? – спросил голландец по-европейски, на «вы». – Считаете, что смерть кесаря Петра произошла не от естественных причин?

– Да, мы подозреваем, что царь был отравлен, – подтвердил Дружинин.

– Что ж, такое возможно… да, вполне! – сказал Бидлоо, внимательно взглянув на посетителя. – Идемте в мой кабинет, будем разговаривать. – Там мужчины сели в кресла, и Бидлоо сказал: – Давайте так. Вы станете спрашивать, я – давать ответы. Так проще будет.

– Вы допускаете, что император Петр мог быть отравлен? – начал беседу майор. – Имелись такие симптомы?

– Да, пожалуй, были, – заявил голландец. – Желудочные колики, рвота. Таковое для почечной болезни нехарактерно.

– А вы видели у постели государя вазу с конфектами? Она появилась там незадолго до его смерти.

– Конфекты? – удивился голландец. – Я вообще не следил, что есть в комнате, только на больного смотрел. Но он говорил об этом, хвалил сласти, принесенные ему, и девицу, которая это сделала.

– И девицу хвалил? А она что же, там была? Вы ее видели?

– Да, была девушка, – подтвердил доктор. – Высокая, гибкая. Такая восточная красавица.

– Почему восточная? Смуглая? Лицо характерное?

– Нет, она не очень смугла. – Голландец покачал головой. – Кожа белая, очень нежная. Брови черные, глаза тоже. Лицом она похожа на турчанку. Знаете, у османов есть заведения, гаремы, где содержатся красавицы. Я бывал в Стамбуле и как-то раз на пиру у тамошнего вельможи видел таковых. Вот эта особа была похожа на них.

– Турчанка, – задумчиво произнес Дружинин. – Это интересно. Если учесть, что Блистательная Порта весьма опасается усиления России и что свой первый поход царь Петр предпринял как раз против нее, то напрашивается кое-какая мысль. Скажите, а какой яд можно спрятать в конфектах так, что человек, которого злодеи хотят отравить, даже не почувствует изменения их вкуса?

– Проще всего спрятать мышьяк, – уверенно сказал доктор. – Он почти не имеет характерного вкуса. Его можно давать небольшими дозами, чтобы накопился в организме и оказал свое смертоносное воздействие. Да, теперь, когда вы, сударь, стали об этом говорить, я все больше убеждаюсь в том, что так все и было. Кто-то хотел погубить государя и подослал эту девицу. Та сумела понравиться императору Петру, очаровать его. Он стал есть конфекты, принесенные ею, и был отравлен. Все это прямо под носом у нас, у врачей! Мы видели эту вазу, сласти и ничего не подозревали!

– Но кто мог это сделать? – задал Дружинин главный вопрос. – Кого мы можем подозревать?

– Это должен быть человек, который мог подойти к государю совсем близко, – отвечал Бидлоо. – Таковых во дворце было немного. Светлейший князь Меншиков, канцлер Головкин, граф Толстой. Еще часовые.

– Скажите, а князь Василий Долгоруков бывал во дворце?

– Я довольно плохо знаком с петербургскими вельможами, – отвечал голландец. – Я живу в Москве, тут мне про всех что-то ведомо. Я не знаю князя, помянутого вами, и стараюсь не вмешиваться в русскую политику. Это не есть дело врача. Он обязан лечить. Поэтому я не могу ответить на ваш вопрос.