Чистильщик - [85]

Ника прикрыла лицо руками, отвернулась.

— Почему тогда его обвиняют в убийстве, воровстве и вандализме? — спросила Ника.

— Потому что хотят скрыть факт нашего участия или минимизировать его. Общественности не обязательно знать настоящие мотивы. Это не редкость, когда официальный приговор не соответствует реальным мотивам ареста и казни.

Хлыст зло гудит, оставляя кровавые полосы на спине Сесила. Кровь залила спину, запачкала доски под ногами. Палач тем временем сделал секундный перерыв.

— Эй, он хочет что-то сказать! — крикнул кто-то из толпы.

— Не слишком ли жестоко? — раздался голос женщины.

— Дайте ему слово, может он раскаивается в содеянном. Он же простой звонарь, трудно поверить, что он совершил все это.

Гул пошел по толпе, судья в черных одеяниях и с накладным белым париком, сидящий в стороне и наблюдающий за исполнением приговора замялся, оглядел толпу, затем резко встал, подняв руку и призывая к тишине. Палач вопросительно глянул на судью, тот жестом показал, что все в порядке.

— Вы абсолютно правы. Мы не выполнили одну важную традицию. Всегда нужно давать право последнего слова.

В лицо Сесилу плеснули холодной воды. Он вздрогнул. Мутный до этого взгляд стал четким, губы искривились, послышался слабый стон боли.

— Итак, Сесил, есть тебе что сказать? Раскаиваешься ли ты в преступлениях и готов ли молить о прощении? Как убийца и вор ты не можешь быть освобожден от смертной казни, но она может быть заменена на более легкую и быструю.

Горбун медленно поднял подбородок, взгляд прошелся по толпе.

— Я не сделал ничего плохого. Все, что я сделал, это помог той, кого люблю, — прошепелявил он, с трудом выговаривая слова. — Я ненавижу вас всех.

Его лицо исказилось в ненависти. По толпе прошелся ропот.

— Да как он может?

— Что он такое говорит?

— Может, сошел с ума?

— Да! Я ненавижу вас, этот город, его смрад, лицемерие и чванливость. Ваши мерзкие рожи — меня от них тошнит! Вы с самого начала презирали меня, сторонились, в ваших глазах читалась брезгливость. Но нашелся человек, который не отверг меня. Она не боялась меня, была добра и приветлива. Я благодарен, что она подарила мне душевное тепло, которого так не хватало. Я рад, что, жертвуя своей жизнью, спас ее. Если бы это произошло вновь, я поступил бы точно также. Я ни о чем не жалею!

Толпа взорвалась гулом негодования.

— Казнить его!

— Позор!

— Смерть убийце!

— Они же его совсем не знают. Он не убийца, — прошептала Ника. — Так неприятно ощущать собственное бессилие.

— Продолжай! — приказал судья палачу.

Тот взмахнул плетью.

Раздался глухой щелчок. Сесил дернулся и обвис. В центре лба у него образовалась небольшая аккуратная дырка, из которой потекла струйка крови.

Толпа замерла, а затем раздался женский крик.

— Все быстро расходитесь! — прокричал судья, двое полицейских встали рядом с ним, глаза шарят по округе в поисках стрелка.

— Кто это был? — спросила Ника.

— Скорее всего, Алаги. Подарила ему легкую смерть. Ладно, уходим, не на что тут смотреть, — хрипло прошептал Астер.

* * *

Впереди показался офис.

Снег покрыл все вокруг волнистыми сугробами, а небо, покрытое такими же волнистыми белыми облаками, кажется отражением земли.

— Астер, ведь он ничего из этого не сделал, а просто защищал ту, которую любил, даже не зная, что она колдунья, — сказала Ника. — Неужели просто факт помощи «Рассвету новой эры», достаточен для приговора человека к смертной казни?

— Ника, я скажу тебе непростую вещь. Мы — зло. То, что делает «Черная луна» — есть не что иное, как зло, в чистом его проявлении. Мы убиваем монстров за деньги, создаем чистильщиков, проводя эксперименты на людях. Мы тайно правим странами и устраняем неугодных. Ты же слышала про «Тень над миром»?

— Но ты не злой! — воскликнула она.

— Это никак не отменяет того, что я работаю на злых людей. Я скажу тебе неприятную правду — чистильщики хороши не только в охоте на монстров. Наша скорость, реакция, выносливость, сила, ловкость, способность использовать магию, умение видеть в темноте — все это делает из нас идеальных убийц. Не счесть, скольких неугодных правителей и их наследников убивали чистильщики по требованию магов «Черной луны».

— А «Рассвет новой эры»?

— То же самое, только с другого ракурса. Раскол произошел из-за подходов к управлению миром. Одни хотели оставить прежнюю систему, в которой убивали монстров и тем самым поддерживали свою нужность обществу. Другие, наоборот, жалили приспособить монстров к помощи людям. Восстание в 1666 году и появление отступников — есть не что иное, как борьба за власть и за то, как правильно «доить» этот мир.

— Как все это мерзко, — произнесла Ника. — Не думала, что наш мир такой. Но почему ты, зная все это, продолжаешь находиться в «Черной луне»?

— Потому что у меня нет выбора. Попытаюсь уйти — умру, лишившись возможности выполнять заказы на убийство монстров. Или убьют. Отступников, знаешь ли, не любят. Все, что я в силах сделать — это, чтобы зло окончательно не поглотило всех людей. Потому, стараюсь спасать их от монстров, выискивать хороших людей и помогать им. Все, что сейчас могут сделать люди — это не дать миру полностью погрузиться во тьму.