Чистильщик - [5]

– Мы используем экспериментальные устройства по беспроводной передаче энергии.

– Честно говоря, не шибко понятней стало.

Алена Евгеньевна тяжело вздохнула, печально глянула на куратора и попыталась объяснить на пальцах:

– Есть передатчик, есть ресивер, есть нормы потерь энергии на километр. В данном конкретном случае расход получается почти в два раза больше.

– И о чем это говорит? – спросил я и вновь посмотрел в окно. Внедорожник миновал плотину и, свернув с дороги на берег реки, затрясся на колдобинах.

– Вот ты нам об этом и скажешь. Для этого тебя и привлекли, – заявил Владимир Николаевич. – Кто у нас эксперт по всякой чертовщине, а?

– Эксперт, как же, – невесело усмехнулся я и ухватился за ручку над головой, приноравливаясь к тряске автомобиля. – Больше ничего не хотите рассказать?

– Тебе передали полный пакет документов. Если ты не удосужился с ними ознакомиться, это твои проблемы. А теперь, будь добр, перестань ныть.

Я задумался, как бы в цензурной форме выразить свое неодобрение столь неконструктивной позицией, но решил не нарываться на конфликт и вместо этого потребовал:

– Задачу поставьте конкретно.

– Для начала просто осмотрись на месте. Еще вопросы?

– У матросов нет вопросов, – пробурчал я и откинулся на сиденье.

Тут деревья отступили от дороги, и внедорожник выкатил к реке, которая дугой огибала песчаный мыс на том берегу. У нас спуск к воде был более крутым и каменистым, а немного дальше и вовсе начиналась заросшая камышом болотина с плававшими меж ряски пластиковыми бутылками, окурками и прочими приметами популярного места отдыха горожан.

Водитель заглушил двигатель; я распахнул дверцу и выбрался наружу. Место было знакомое – в свое время частенько ходил сюда с друзьями купаться. В жару песчаный пляж засеивали многочисленные отдыхающие, да и с этой стороны их обычно тоже хватало.

И чтоб никто ничего не заметил? Буквально ведь в двадцати метрах…

– Какая погода была вчера, нет, уже позавчера? – спросил я у Владимира Николаевича.

– Жарко, – односложно ответил тот.

– И никто ничего не видел?

– Нет.

– Серьезно?

– А сам как думаешь?

– Да уж… Кто нашел тело?

– Отдыхающие. Думали, утопленник, вызвали полицию. Нам информация уже из ГУВД поступила.

Я забрал у куратора пачку фотографий, глянул на лежавший лицом вниз труп в разорванной и окровавленной одежде и завертел головой по сторонам.

– Где именно его нашли?

– Вон в тех камышах, – указал Шептало через реку.

– Принесло течением?

– В камышах течения нет.

– Аргумент, – согласился я и убрал снимок вниз стопки.

Дальше не лучше, дальше – изувеченное ударом когтистой лапы лицо. Рваная рана спускалась со лба на скулу, левый глаз вытек, нос свернут. Рука оказалась перекушена, а в боку зияла дыра, словно кто-то пытался вырвать печень, но немного промахнулся и запутался в кишках.

И что интересно: сизые ленты тянулись от тела к берегу, но там, по словам куратора, не обнаружилось ни следов борьбы, ни брызг крови. Будто тело из ниоткуда выпало.

Что-то мне это напоминает, нет?

– Как думаешь, – задумчиво уставился вдаль вставший рядом Владимир Николаевич, – это мог быть кто-то с той стороны?

Я поморщился:

– Это не мог быть никто с этой стороны.

Удар по лицу – ерунда, в пьяном угаре люди и не на такое способны. Вцепиться в запястье теоретически могла какая-нибудь здоровенная псина, но вот дыра в боку… Сложно представить, чтобы такое сотворил голыми руками пьяный дебошир или агрессивный собаковладелец. Там ведь не ножом резали, нет – по живому рвали.

– Ну и?

– А скажите, товарищ Шептало, с чего контора вообще на этот случай внимание обратила? И не через неделю, не через месяц, а вот так оперативно?

– А есть разница?

– Возникает, знаете ли, подозрение, что вы не до конца со мной откровенны. А это нехорошо.

– Не говори ерунды, – нахмурился куратор. – У нас, возможно, какая-то потусторонняя тварь в реке завелась, а ты демагогию разводить начинаешь!

– Не давите на меня, Владимир Николаевич. Не стоит. Оно ничем хорошим ни для кого обычно не заканчивается.

– А не много на себя берете, Александр Сергеевич?

Я хотел было напомнить о судьбе его столь же самоуверенного тезки, но вовремя прикусил язык и только буркнул:

– В какое именно время пропал потерпевший?

– Позавчера утром его видели последний раз. И пропал он не один. С ним двое приятелей было. Остальные до сих пор не найдены.

– Час от часу не легче, – вздохнул я. – Это, конечно, кое-что объясняет, но концы с концами все же не сходятся.

– В смысле? – удивился куратор.

– У каждой твари есть свой «модус операнди», от которого она никогда не отходит. Это человек, сука, личность творческая, а хищникам лишь бы брюхо набить. На заболоченном участке можно было бы грешить на вурдалака или кикимору, но здесь-то самое течение. К тому же нападение, судя по всему, произошло на берегу, а следов волочения нет. Кишки только на пару метров тянутся и все.

– И о чем это, по-твоему, говорит?

– Большинство тварей старается задавить жертву по-тихому и сразу уволочь в логово, пока конкуренты не набежали. Ну или самые вкусные куски на месте сожрать. – Алена Евгеньевна при этих словах явственно побледнела. – А тут удар по голове, рука перекушена. С потрохами вообще не пойми что сотворили. Обычно некая узкая специализация сразу проглядывается, а здесь будто развлекался кто.