Чистильщик - [93]

Обтираю все вокруг, после чего долго принимаю душ. Душевая насадка меняет не только направление струи, но и ее напор. Пах уже почти прошел, и я спрашиваю себя, почему я работаю чистильщиком, когда мог бы стать хирургом. Через полчаса я вылезаю и вытираюсь. Исчезла и пульсация, и, что самое приятное, зуд.

Я падаю на прохладные простыни и закрываю глаза.

42

Следующий день на работе проходит как обычно. Старичок, предсказывающий погоду, наверняка получил премию, потому что с погодой угадал. По-моему, он просто выглянул в окно и посмотрел на солнце, а не зачитал бумажку, которую держал в руках. В гостинице я предпочитаю спуститься по лестнице, а не пользоваться лифтом, чтобы избежать риска столкновения с Кэлхауном. В фойе инструктируют группу туристов, причем на таком английском, которые они явно понимают с трудом. Несколько таксистов, таскающих багаж из машин и в машины. Приезжающие люди. Уезжающие люди. Никакого Кэлхауна.

Я выписываюсь из гостиницы. Оглядываюсь так часто, что администратор, наверное, думает, что я параноик. Никаких дополнительных трат нет, поэтому нет и необходимости воспользоваться моей украденной кредиткой. Администратор спрашивает меня, хорошо ли я провел время в отеле, и я отвечаю, что хорошо. Он спрашивает меня, откуда я приехал, и я понимаю, что не могу ответить, что из Крайстчерча, потому что буду выглядеть полным идиотом. Какой дурак проведет пару ночей в пятизвездочной гостинице в своем собственном городе? Отвечаю ему, что я с севера. Он спрашивает, откуда именно, и вдруг я понимаю, зачем он задает мне все эти вопросы — он пытается завязать со мной знакомство. Я говорю, что я из Окленда, и он радуется, что тоже из Окленда. Говорит, что мир тесен. Я отвечаю, что недостаточно тесен, и ему приходится подумать пару секунд, пока до него доходит, что в моем тесном мире его бы и не существовало. Вижу, как ворочаются его мысли и улыбка медленно сползает с лица.

Иду на работу. Стоит прекрасное утро, и меня радует множество вещей, в том числе тот факт, что мое яичко перестало зудеть. Когда я прихожу на работу, то сталкиваюсь с Салли на моем этаже. Она выглядит рассеянной.

— Как прошел вчерашний вечер, интересно?

Ну вот, опять двадцать пять.

— Да не особо. Просто сидел дома и смотрел телевизор.

— Мило, — отвечает она и уходит.

Начинаю свой рабочий день с того, что чищу туалеты на первом этаже. Тело женщины-инвалида было найдено. Трагичная история. Люди говорят, что нечеловечная. В новостях сообщается, что мы живем в позорной стране.

«Когда все это закончится?» — вопрошают люди, но никто не спрашивает лично у меня. В своем офисе я с помощью маркера закрашиваю пятна крови на комбинезоне, чтобы они стали похожи на пятна краски.

Пока детективы со взвинченными нервами ищут убийцу, я сижу в своем офисе и звоню со своего мобильного телефона. Ставлю стул спинкой к двери и сажусь на него, на случай если придет Салли и попытается войти.

Детектив Кэлхаун подходит к телефону. Я извиняюсь, что не смог приехать на вчерашнюю встречу. Он говорит то, что обо мне думает. Мы обмениваемся еще несколькими любезностями, после чего договариваемся встретиться еще раз, сегодня, в шесть вечера, в доме Уолкер. Он неохотно соглашается. Не поблагодарив меня, вешает трубку.

После обеда я внимательно вслушиваюсь, не планируют ли детективы устроить засаду у Уолкер. Никто об этом не упоминает. Кэлхаун оставил информацию при себе. Значит, он придерживается своего смешного плана убить меня. Каждые полчаса я натыкаюсь на Салли, но у нее как будто нет настроения разговаривать. Она смотрит на меня с противоположного конца коридора или лестницы и созерцает меня с таким выражением, будто потерялась; но она ни разу не подошла, чтобы завязать один из тех бессмысленных разговоров, от которых мне хочется кричать. Должен признаться, что мне не хватает ее обедов, и я про себя делаю заметку, что надо бы при ней заговорить о своем голоде, чтобы вдохновить ее на то, чтобы снова начать их готовить.

Наступает половина пятого, и у меня появляется шанс насладиться этим днем. Вернувшись в офис, я делаю еще один звонок с мобильного, и снова в полицейский участок. Прошу позвать кого-нибудь, кто специализируется на убийствах. Когда я говорю, что располагаю кое-какой информацией, меня сразу переключают на детектива Шредера.

Я пропускаю ту часть разговора, где предположительно должен был представиться, сказав ему, что я знаю, по каким правилам работает полиция, и, несмотря на то, что хочу помочь, я не готов выступить на суде под присягой по причинам, которые не хочу обсуждать, но которые в основном касаются моей безопасности. Он не соглашается с моими опасениями, но особо не настаивает, потому что, скорее всего, в девяносто пяти случаях из ста звонят ему полные психи. Несмотря ни на что, ему безумно хочется выяснить, что знаю я. Я говорю, что речь не о том, что я знаю, а о том, что я видел. Описываю, как найти куст в трех кварталах от последнего места преступления. Когда он меня спрашивает, откуда я узнал про это место, отвечаю, что видел, как какой-то мужчина что-то туда бросил, и когда я услышал сегодня об убийстве, то решил позвонить.