Численник - [5]

Шрифт
Интервал

был основан прием в моем дурдоме.
Они нападали, как стих, и не стихали,
а я изводила себя и их ночными стихами,
и за этой общей игрой в бисер
вдруг прозвучал щелчок, как контрольный выстрел.
Это реальность с издевкой в меня палила:
сколько живешь, девка, а все мимо, мимо —
летность твоя в нематериальное бесполезна,
оттого ты безвременна и болезна.
Но те, кто оставил след, не сдавались без боя,
живее живых, брали живьем за живое,
собеседники мои, резкие и с разбором,
удостаивали вечным своим разговором.

8 ноября 2001

«Расставание – часть речи…»

Расставание – часть речи,
жизни часть и смерти часть,
бьет в виски противоречье,
неизбежная напасть.
Я возьму виски в ладони,
страх ладонями стряхну,
кровь в сосудах боль разгонит,
если водочки махну.
Много самых разных гитик
человека гнет, губя.
Криком смертным: берегите!
крикну близким: берегите!
берегите! берегите!
берегите все себя!

29 декабря 2001

Надпись

Марина и Анна,
Марина и Анна,
картина туманна
и выглядит странно,
как Юнна и Белла,
что Юнна, что Белла,
написаны смело
в пределах пробела.
А я отправляю прошенье с листа,
чтоб на стороне оборотной холста
Олега и Ольги летящая строчка —
забвенья и тленья
мгновенна отсрочка.

26 февраля 2002

«Пронеси эту чашу с довольствием мимо меня…»

Пронеси эту чашу с довольствием мимо меня,
пронеси эту чашу с довольством куда как подальше,
я отказа прошу от любой разновидности фальши,
похвальбы и пальбы вхолостую, без дрожи огня.
Роковая удача – и прыгает сердце, как мяч,
и заходится разум за ум от дурного блаженства,
я прошу не отнять осознания несовершенства
и – как дара – пройти мимо сытых никчемных удач.

24 марта 2002

«Детский хриплый голосок…»

Новелле

Детский хриплый голосок,
точно по сердцу смычок,
проникает прямо в вены
этой песенки клочок.
Разливается внутри,
с тактом пульса раз-два-три
и с весельем новоселья,
только слезы оботри.
Меж всеобщей суеты,
маяты и пустоты
вырастают, как на грядке,
разноцветные цветы.
С этой музыкой вдвоем
мы пойдем за окоем,
и в цветах печаль утопим,
что за чудо водоем!
Тут волшебник, тут талант,
тут художник-музыкант,
он садовник, он и дворник,
очищающий атлант.
P. S. Если вспомнить без укора,
из какого, право, сора,
на какой такой помойке
в Камергерском и на Мойке…

28 марта 2002

«Эта ложа не ложа…»

Владимиру Корнилову

Эта ложа не ложа,
а покруче масонской,
кто велик, кто ничтожен,
распорядок таковский:
соучастники боли,
причиненной друг другу,
словно кони в неволе,
ходим цугом по кругу,
соискатели братства,
брата в угол загоним,
а придет попрощаться —
в горе мы, как в законе,
в грудь себя, как копытом,
бьем публично и лично.
Опыт смертный испытан
не бывает вторично.

30 марта 2002

«Говоря между нами, живыми…»

Говоря между нами, живыми,
об умерших все хуже и хуже,
доим даром иссохшее вымя,
приближая последний ужин.
Вымя, пламя и знамя —
ужин не наш, а нами.
Горделивые гомус,
превращаемся в гумус,
молча сходим на конус.
В минус.

30 апреля 2002

Ларнака

Человек-остров
приземлился на острове
вместе с другим островом,
все было просто.
Трогали древний песок ногами
и забывали, что больные,
а местные болельщики по полной программе
в мерседесах гудели, как шальные,
А двое сближались и отдалялись,
и отделялись, как страны,
и были один другому иностранны,
желанны и нежеланны.
А двое пили вино линос,
а в соседях был город Пафос,
а феррари и ауди проплывали мимо,
а где-то вблизи пела Сафо.
И совпадали острова в океане,
времена и обычаи мешались знаком,
плескалось вино в стакане.
Ларнака, однако.

10 мая 2002

«Я оставляю фотоснимки…»

Я оставляю фотоснимки
событий, что не поддаются
обычной съемке. Словно сливки,
обрат откинув, сильно бьются,
сбиваясь, в смысле, густо-густо,
и – на блины, что на поминки.
Напоминаю в этих сгустках
невидимый, глухой и страстный
путь общий, но, конечно, частный,
ребенка, что нашли в капустах,
на вырост в помыслах и чувствах
и с тем, что смерти неподвластно.

10 мая 2002

«Я никто и звать меня никак…»

Я никто и звать меня никак,
для себя умна и знаменита,
а для вас темна, полуоткрыта,
словно дверь в подвал, где мрак.
Итак,
мрак, морока, скука и обман,
от страстей не выметенный мусор,
сумма разных минусов и плюсов
и прекрасный капельный туман.
В каждой капле океанский глаз,
пристальная камера обскура,
смотрит уходящая натура,
не мелеет чудных сил запас.
Повернуть фонарное стекло,
удлинить фитиль волшебной лампы
и, пройдя сквозь крыши, стены, дамбы,
в свет преобразиться и тепло.
Я останусь, узнана иль нет,
озареньем, трепетом и пылом
присоединясь к другим, мне милым,
отчего на этом свете – свет.

10 августа 2002

Письмо

Зое Крахмальниковой

Прощальную дает гастроль
король сезона август,
как нота соль звучит пароль
для словарей и азбук,
до слова ель моток недель
нам размотать придется,
когда на Рождество метель
заплачет-засмеется,
когда припомнится нам тот,
кого забыть не в силах,
кто ель, форель и жизни ход
зарифмовал спесиво,
скрестив Моцарта с муравьем,
любовь упрятал в подпол,
багаж подпольный сдал внаем
и звякнул в медный колокол.
И колокольчики в миру
ответно заиграли,
такую чудную игру
затеял этот парень.
Мы не откроем тайный шифр,
секрета не откроем,
наборы букв, наборы цифр,
как в грядку, в ритм зароем,
а что из них произрастет —
сто лет спустя услышим,
и снова на сто лет вперед

Еще от автора Ольга Андреевна Кучкина
Вот ангел пролетел

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Мальчики + девочки =

Мы увидим все небо в алмазах, обещал нам Чехов. И еще он обещал, что через двести, триста лет жизнь на земле будет невыразимо прекрасной, изумительной. Прошло сто. Стала ли она невыразимо прекраснее? И что у нас там с небесными алмазами? У Чехова есть рассказ «Мальчики». К нему отсылает автор повести «Мальчики + девочки =» своих читателей, чтобы вглядеться, вчувствоваться, вдуматься в те изменения, что произошли в нас и с нами. «Мальчики...» – детектив в форме исповеди подростка. Про жизнь. Про любовь и смерть.


Свободная любовь

Свободная любовь – на первый взгляд, вещь довольно сомнительная. Обычно за этими словами скрывается внебрачная, а то и продажная любовь. Ею занимались жрицы любви, чью профессию именовали второй древнейшей. Потеряв флер загадочности и даже величия, она дожила до наших дней в виде банальной торговли телом. Не о ней речь. Свободная любовь – вымечтанный личный и общественный идеал. Любовь мужчины к женщине, любовь человека к человеку, любовь к жизни – свободная любовь. Валентина Серова и Константин Симонов, Инна Чурикова и Глеб Панфилов, Сергей Юрский и Наталья Тенякова, Сергей Соловьев и Татьяна Друбич… Их истории составили третью книгу – «Свободная любовь» – как продолжение первых двух – «Смертельная любовь», и «Любовь и жизнь как сестры».


Смертельная любовь

В давние советские времена язык привычно выговаривал: Ленин и Сталин. Это была законная – идеологическая – пара. Личная жизнь вождей была наглухо закрыта. Значительно позднее выяснилось, что у каждого из них существовала своя пара, и не одна. У Сталина – Аллилуева и другие женщины. У Ленина – Крупская и Арманд.Книга, которая перед вами, содержит документальные любовные истории самых знаменитых людей эпохи: от Сталина до Горбачева, от Мэрилин Монро до Джона Леннона, от Достоевского до Бунина, от Шостаковича до Таривердиева.Многие из представленных в книге лиц работали в жанре романа.


В башне из лобной кости

Острые повороты детектива и откровенность дневника, документ и фантазия, реальность и ирреальность, выразительный язык повествователя – составляющие нового романа Ольги Кучкиной, героиня которого страстно пытается разобраться в том, в чем разобраться нельзя.«За биографией главного героя угадывается совершенно шокирующее авторское расследование истории жизни выдающегося русского писателя Владимира Богомолова. Когда-то Ольга Кучкина писала об этом мужественном человеке, участнике войны, чья книга “В августе сорок четвертого” стала откровением для многих читателей.


Любовь и жизнь как сестры

Браки, совершающиеся на небесах. Любовь как движитель жизни. Он и Она как герои не вымышленного, а реального романа. Своими историями и своими мыслями делятся Евгений Евтушенко и Василий Аксенов, Алексей Герман и Петр Тодоровский, Алексей Баталов и Сергей Бодров, Марк Захаров и Армен Джигарханян, Нина Светланова и Татьяна Самойлова… «Мы должны набраться смелости для самоисповедальности» – слова Евгения Евтушенко. Невоплощенное и воплощенное – в исповедях смелых людей.Героями книги известный обозреватель «Комсомольской правды» и прозаик Ольга Кучкина выбирала тех, кто сумел красиво и правильно прожить долгую жизнь.


Рекомендуем почитать
Ямбы и блямбы

Новая книга стихов большого и всегда современного поэта, составленная им самим накануне некруглого юбилея – 77-летия. Под этими нависающими над Андреем Вознесенским «двумя топорами» собраны, возможно, самые пронзительные строки нескольких последних лет – от «дай секунду мне без обезболивающего» до «нельзя вернуть любовь и жизнь, но я артист. Я повторю».


Порядок слов

«Поэзии Елены Катишонок свойственны удивительные сочетания. Странное соседство бытовой детали, сказочных мотивов, театрализованных образов, детского фольклора. Соединение причудливой ассоциативности и строгой архитектоники стиха, точного глазомера. И – что самое ценное – сдержанная, чуть приправленная иронией интонация и трагизм высокой лирики. Что такое поэзия, как не новый “порядок слов”, рождающийся из известного – пройденного, прочитанного и прожитого нами? Чем более ценен каждому из нас собственный жизненный и читательский опыт, тем более соблазна в этом новом “порядке” – новом дыхании стиха» (Ольга Славина)


Накануне не знаю чего

Творчество Ларисы Миллер хорошо знакомо читателям. Язык ее поэзии – чистый, песенный, полифоничный, недаром немало стихотворений положено на музыку. Словно в калейдоскопе сменяются поэтические картинки, наполненные непосредственным чувством, восторгом и благодарностью за ощущение новизны и неповторимости каждого мгновения жизни.В новую книгу Ларисы Миллер вошли стихи, ранее публиковавшиеся только в периодических изданиях.


Тьмать

В новую книгу «Тьмать» вошли произведения мэтра и новатора поэзии, созданные им за более чем полувековое творчество: от первых самых известных стихов, звучавших у памятника Маяковскому, до поэм, написанных совсем недавно. Отдельные из них впервые публикуются в этом поэтическом сборнике. В книге также представлены знаменитые видеомы мастера. По словам самого А.А.Вознесенского, это его «лучшая книга».