Чиновник: от служения государству к обслуживанию общества - [4]

препятствуют настроения высшего политического руководства, поскольку повышение транспарентности государственной службы предполагает, прежде всего, более прозрачный механизм принятия бюджетных решений на этапе их выработки, т.е. взаимодействие органов власти с институтами гражданского общества при формировании бюджета. По данным же различных исследований, сегодня государственный служащий, независимо от возрастной и должностной категории, считает, что при любых изменениях процесс принятия решений должен

оставаться абсолютно закрытым. Для чиновника - это святое. И именно данное положение необходимо разрушить. Любое решение государственной службы, особенно относящееся к бюджету, должно быть проконсультировано с обществом, поскольку основная цель службы - рационализация использования общественных финансов.

Что касается мотивации государственных служащих, то, как я уже говорил, эта проблема вторична и совершенно необоснованно ставится во главу угла. Проблема, повторяю, носит

структурный характер. Приведу небольшой пример. Представим, что завтра на оживленном городском перекрестке открываются два учреждения: отделение банка и подразделение государственного органа. Даже если у служащих этих учреждений будет равная заработная плата, через некоторое время мы обнаружим, что в банке хорошо одетые и вежливые люди улыбаются и что-то делают для клиента, в то время как в государственной конторе воспроизводится извечная модель общения чиновника с просителями: "Вас много, а я одна". Вот

что я имею в виду, когда говорю о структурном характере обсуждаемой нами проблемы.

Е. Ясин: Это действительно главное: сменить мотивацию служения государству на мотивацию обслуживания общества, а именно - каждого гражданина.

Л. Якобсон: Чтобы предотвратить дальнейшую деградацию государственной службы, наблюдаемую сегодня, необходимо переломить уже набравшие инерцию тенденции. В. Январев прав, говоря, что средний возраст государственных служащих сегодня не так высок. Но эта статистика учитывает всех государственных служащих, включая девочек, выполняющих техническую работу. Что же касается, например, среднего звена, то здесь наблюдается старение чиновников и принципиальное ухудшение качества их деятельности. Другая чрезвычайно опасная тенденция, связанная с первой, - трансформация занятых на государственной службе в закрытое сообщество влиятельных, бедных и обиженных людей.

Скорее всего, взятки брать будут и через 5 лет. И тем не менее, не испытывая ни малейшей симпатии к этому явлению, я считаю, что доминирование замкнутой, сплоченной и социально

ущемленной бюрократии - гораздо хуже, чем увеличение объема взяток. Конечно, проведение определенных реформаторских преобразований может консолидировать потенциал государства, что сократит сферу взяточничества. Но, в свою очередь, сама возможность такой консолидации

зависит не столько от состояния государственной службы, сколько от того, как функционирует государственный сектор в целом, как определяются функции государства и как они транс- формируются в функции тех или иных органов.

Если же говорить о том, что хотелось бы видеть через 5 лет, то удачной реформой я счел бы ту, которая за этот срок привела бы к увеличению прозрачности государственной службы, к пополнению ее профессионалами, к тому, чтобы она в большей степени соотносилась с общественными нуждами. Но удачный исход отнюдь не гарантирован. Опыт середины 1990-х годов свидетельствует, что, будучи востребована обществом в целом, административная реформа оказалась не нужна ни одной из социальных групп в отдельности, у нее не было поддержки.

В иной логике проводятся реформы государственной службы и государственного сектора в целом на Западе. Преобразования, проходившие там на протяжении последних двух десятилетий, диктовались не столько общими, а потому несколько абстрактными, запросами гражданского

общества, сколько потребностями зависимого от налогоплательщиков политического класса. Во главу угла ставились финансы. Политический класс должен реагировать на позицию налогоплательщика, и он выдвигает соответствующие требования к системе государственной службы. На этой основе происходят во многом схожие изменения в самых разных странах. Однако в России политический класс не слишком зависит от налогоплательщиков, не говоря о гражданском обществе, запросы которого гораздо шире. Поэтому остается надеяться только на

заинтересованность в реформе со стороны самого государственного аппарата, хотя надо признать, что бюрократии очень сложно реформировать саму себя.

Отсюда следует, что необходима такая логика реформы, при которой выиграли бы представленные в государственном аппарате силы, более других заинтересованные в развитии страны, в формировании гражданского общества. Ведь чиновничество очень неоднородно. Одни чиновники просто ежемесячно приходят за зарплатой, может быть, время от времени беря взятки.

У других чрезвычайно развита мотивация служения государству, гораздо более, чем обществу, - в основном, это советское кадровое чиновничество. Не доверяя демократии и рынку, эти чиновники очень закрыты. Так называемое новое чиновничество, которое представлено среди участников нашей дискуссии, гораздо больше связано с мобильными общественными слоями. Эти люди не отторжены от бизнеса (в отличие от традиционного советского чиновничества, очень не любящего предпринимательство). Поэтому имеет шансы на успех та реформа, в которой