Чихнешь в воскресенье... - [48]

—   Ну, вы ведь знаете, что мы чувствуем. Тэйн не дурак, и подлинного убийцу он уже знает, — она немного помолчала и медленно добавила: — И я точно знаю, что это не вы.

—  Но кто тогда? Как вы думаете? — спросила Фреде­рика. — Я составила список подозреваемых и всё время над ним раздумываю, прибавляю, вычитаю, умножаю, делю, но ничего осмысленного не получается.

— А убийство всегда бессмысленно, что бы ни писали в книгах, — Конни неожиданно замолчала. Наступила тишина. Потом Конни тихо продолжила: — Вы спраши­ваете, кого я подозреваю. Я не подозреваю. Я знаю, — Фредерика попробовала что-то сказать, но Конни не дала ей слова. — Тэйн не рассказывал мне о своих подозрени­ях, но это и не нужно.... Так что... я знаю и поэтому не могу рассуждать, — она помолчала. — Давайте оставим эту ужасную тему. У меня от неё... мурашки по коже, — Конни, казалось, отчаянно искала, о чём бы поговорить. И наконец нашла: — Я всё хочу спросить у вас, что вы сделали с одеялом. Удивительно, как после вашего выиг­рыша я могу ещё на вас смотреть. Ничего в жизни я так не хотела. Даже заставила Тэйна купить билет.

—  О, Конни, я с удовольствием отдала бы его вам в награду за то, что Тэйн спас ведьму от сожжения. Но тогда я тоже сойду с ума. Мне оно очень нравится. Хотя, стыдно сказать, с того дня я на него даже не посмотрела. Кстати, оно по-прежнему лежит на стуле у меня на кухне...

Конни схватила Фредерику за руку.

—  Не воспринимайте все мои слова всерьёз. Одеяло — просто смена темы разговора, — негромко сказала она.

Обе сумели рассмеяться, а потом Фредерика заклю­чила:

—   Знаете, Конни, Тэйн первоклассный начальник полиции. Я поняла это с первого взгляда. Но до сих пор не понимала, какая вы отличная жена полицейского. И какая хитрая!

И в этот момент подъехал Тэйн.

Глава 13

Когда они подъехали к магазину, Тэйн Кэри резко затормозил. Фредерика даже решила, что он забыл об её присутствии. Тэйн настойчиво засигналил, высунулся в окно и позвал сержанта Брауна.

—   Почему бы вам не зайти? — негромко спросила Фредерика. — Вы весь город разбудите этим шумом.

Он повернулся к ней, словно очнувшись от сна.

— Я не могу задерживаться, — торопливо объяснил он.

—  Должен вернуться к Конни. И ещё может звонить Питер. Что-нибудь передать ему? — небрежно добавил он.

—  Нет. Нет, спасибо, — Фредерика чувствовала, что краснеет. Какая глупость! Она была благодарна темноте.

На тропинке показался сержант Браун.

—  Добрый вечер, — он вежливо поздоровался с Фре­дерикой, которая уже вышла из машины, потом повернулся к Тэйну, который уже собрался уезжать. — Привет, шеф, — сказал он и с беспокойством добавил: — Есть новости?

— А, Джим, — ответил Тэйн. — Нет. Сообщать нечего. Просто хотел убедиться, что ты на месте, — и прежде чем начальника полиции могли ещё о чём-нибудь спросить, его маленькая машина взревела и исчезла в ночи. —  Вот и всё, — заметил сержант, и они пошли к дому по тропинке.

—  Я рада, что вы здесь, Джим, — сказала Фредерика. — Не хотелось бы возвращаться в пустой дом, говорю об этом без стыда. Меня начинают подводить нервы.

—  Может, тут вам кажется одиноко, но дом очень уютный. И посетителей было множество. Я вернулся в пять. Сначала заглянул преподобный Уильямс, сказал, что решил всё же не покупать книгу. Потом миссис Хартвел. А Джеймс Брюстер и Филиппина только что ушли. Я как раз подумывал о кофе... конечно, если вы разрешите.

—  Конечно, и надеюсь, вы поужинали.

—  Да, спасибо. Кстати, я ждал вас и приготовил две порции. И уже начал беспокоиться. Но кофе, во всяком случае, не пил до вашего приезда.

—   Как ваша семья? — спросила Фредерика, когда немного погодя они сидели за кухонным столом и пили сваренный сержантом чёрный кофе.

— Я бы сказал, и хорошо, и не очень. Сузи — это моя жена — здорова, но ребёнок кашляет. Я сказал Сузи, что нужно вызвать врача, но она ответила, что справится. Знаете, каковы женщины... — он, спохватившись, замол­чал.

Фредерика рассмеялась.

—  Я бы сказала, что она исключение. Большинство женщин вызывают врача при любом булавочном уколе. Они думают, что дети сделаны из фарфора, — и тут же подумала, как по-старчески это звучит.

—   Сузи не такая, — довольно ответил Джим. Но прежде чем он смог пуститься в описание достоинств Сузи, снаружи послышался шум машины. — Надо же, ещё посетители, — удивился Браун, вставая и направля­ясь к передней двери. Чуть позже Фредерика услышала, как он говорит: — Привет, Фил! Разве вам не пора спать?

Хлопнула дверь. Фредерика тоже встала и вышла в коридор. Навстречу шла Филиппина. Джеймса не было видно. — О, Фредерика, — запыхавшись, сказала Филиппина. — Простите, что так поздно. Я... я должна была прийти. Марджи... Она умерла. Я почувствовала, что должна поговорить с вами. Вы единственная кажетесь нор­мальной   в этом городе.

—  Наверное, вы хотите выпить кофе, — сказал Джим, подталкивая их на кухню.

—  А где Брюстер? — спросил он, когда все сели.

Филиппина сжала в маленьких руках чашку с дымя­щимся кофе и отпила с благодарностью, как жаждущий ребёнок.

—   После нашего ухода отсюда, — заговорила она между глотками, — мы решили вернуться в больницу. Потом... потом мы узнали о Марджи... Джеймс подумал, что нужно отвезти Марту Хартвел и Маргарет назад на Ферму. Они почти весь день провели в больнице... обе... ничего не говорили, ничего не делали, даже не плакали. Но я... я просто не могла возвращаться с ними. Хотела поговорить с кем-нибудь нормальным. Взяла джип, а Джеймс отвёз их домой в своей машине...