Чичиков.ру - [3]

Павел Иванович же ни в чем замечен не был, но существовал как бы в небытии. Дома не имел, зарегистрирован был в глухой подмосковной деревне, женой и детьми не обременен. Носится по свету, как перекати поле.

– Занесла же его нелегкая к нам, – подумал мэр и велел Молчалину внимательно за Чичиковым наблюдать.

– Ты, Николашка, с него глаз не спускай!

– Как скажете, Петр Алексеевич. Все понятно. – И Молчалин испарился, оставив мэра в глубокой задумчивости.

К восьми часам начали съезжаться гости. Минут через пятнадцать, выдержав паузу хорошего тона, появился и Чичиков, которого Петр Алексеевич представлял так:

– Павел Иванович Чичиков, наш гость из Москвы, – говорил он, – и смотрел многозначительно на своих подчиненных. А те уж смекали, как вести себя с московским гостем.

Народ постепенно собирался в небольшом зале. На мужчинах прекрасно сидели новые, с иголочки, костюмы, дамы… О, дамы блистали парижскими туалетами, золотом, бриллиантами, которыми были усыпаны чуть ли ни с ног до головы, так что в глазах рябило от сверкания и блеска.

Первым подскочил к Павлу Ивановичу Молчалин, крепко подхватил под руку и повел с гостями знакомить.

– Господин Манилов – начальник департамента образования и культуры (приятнейший человек лет сорока, совершенно современный – вежливый и умный взяточник со стажем, с манерами сладкими и, можно сказать, изысканными). Он сразу сказал:

– Очень, очень рад знакомству. Приезжайте в гости. Мы тут все скученно живем в одном поселочке, за городом. Будем рады, – и сладко улыбнулся, не улыбнуться в ответ было невозможно. Только отойдя от него, отчего-то захотелось Чичикову руки вымыть, будто в патоке завяз.

Затем сам представился начальник дорожного департамента господин Собакевич. Руку так пожал Павлу Ивановичу, что тот чуть не вскрикнул от боли.

Человек неопределенной профессии, господин Ноздрев, повел его сразу в покер перекинуться, еле отбоярился Чичиков, проиграв немного денег.

Но вот каким-то отдаленным видением промелькнула дочь градоначальника. Стройная, с нежным округлым личиком и огромными синими глазами (чисто ангел – умиленно подумал Чичиков), одетая с той изысканной простотой, которая и была на самом деле диктатом настоящей европейской моды: длинная вишневая юбка и короткая белая кофта подчеркивали прекрасную фигуру. Все того высшего качества, что знающий человек только порадоваться мог и этой дивной фигуре, и наряду, ее облегавшему. Одно золотое колечко с небольшим бриллиантом увидел Чичиков, поцеловав протянутую ручку. Больше никакие украшения не сверкали на ней, не выделялась она, как елка на новый год. И запах духов был тонкий, но дурманящий, и испарилась она тотчас, как познакомилась с Чичиковым. Тот так и остался стоять, глядя ей вслед.

– Это Наталья моя, – пробасил над ухом Петр Алексеевич. Она в Кембридже учится. Манеры какие-то западные усвоила, не обращайте на нее внимание.

Чичиков и рад был бы не обращать, да какой-то занозой засела она у него в голове.

Вечеринка «для своих» больше походила на небольшой венский бал в провинциальном варианте.

Для начала под музыку «Сказки венского леса» танцевали вальс примы балетные из местного оперного театра, потом из той же оперы пел неплохой баритон, а когда маховик вечера завертелся, артисты разбрелись по залу, то там, то тут подхватывая танцоров и одиноких невест.

Вообще, местный градоначальник отличался любовью к искусству, а, вернее, к искусницам. Но все же оперный театр отремонтировал, давал артистам подработать на своих «вечеринках». Иногда, правда, заносило его не в ту сторону; однако, если ухаживания не нравились очередной фаворитке, были слишком настойчивы, его быстро можно было укротить с помощью Марьи Васильевны, жены мэра, которая ни то, что его самого, а весь город в руках держала. Петр Алексеевич никогда ей не возражал.

Хуже приходилось драматическому театру. Правда, не так, как вначале 90-х, когда хаос был невообразимый, и артисты сидели с шапкой на пороге театра под плакатом «Подайте на ремонт здания». Теперь и крышу залатали, и какие-то крохи платили регулярно, но, в основном, зарабатывали на гастролях, которые мэр помогал устраивать.

Еще Павел Иванович присматривался к батюшке, настоятелю Собора Святой Троицы. Вел он себя как хозяин, все подходили, любезничали, просили благословить. Подошел и Павел Иванович. Просил также позволить навестить батюшку, так как в городе проездом, а хотелось бы побеседовать. На то были у Чичикова свои виды. Отец Амвросий разрешил и даже час назначил.

Ехал к себе в гостиницу Павел Иванович в весьма хорошем настроении. Даже напевал что-то. Так как приехал он в третьем часу ночи, то на следующий день спал до полудня. А затем, отобедав и приведя себя в надлежащий вид, стал наносить визиты. Так ездил он целую неделю, расспрашивая, прислушиваясь и принюхиваясь.

Первым делом навестил он начальника городской полиции. Можно сказать, для его, Чичикова, целей, самое главное после мэра лицо. С Николаем Николаевичем, так главного полицейского звали, отобедали они в уютном ресторане. Угощал, конечно же, Чичиков. И недаром. Так узнал он, что полиция и мэрия соседствуют в городе, и живут душа в душу, все правильно понимая.