Чей мальчишка? - [8]
Санька вбежал в избу и сразу кинулся к простенку — сорвать портрет пучеглазого Гитлера. И вдруг осекся: над этажеркой по-прежнему висел календарь.
Не замечая Санькиного замешательства, бабка Ганна говорила, выгребая лопатой мусор из избы после фашистов:
— Идола косоглазого на стенку повесили… В помойку выбросила! Там ему аккурат место…
Глохнет орудийный гром. Совсем замирает далекое бормотание битвы: все дальше на восток уходит война.
Не осилила Красная Армия фашистов на Днепре. Отошла на новые позиции. Говорят, бьется нынче на Непрядве. Может, там одолеет…
А в Дручанске над крыльцом райисполкома багряно плещется советский флаг. Тихо в райисполкоме, пустынно. Ни души в кабинетах. Ушли все с Красной Армией в ту ночь… И Максим Максимыч… И Кастусь…
Ползли вражеские полки через Дручанск, сбросили красный флаг. На рассвете, когда немцы выехали из городка, опять взмахнул он алым крылом над карнизом.
Выйдет бабка Ганна за ворота, посмотрит из-под ладони за реку — полощется кумачовый флаг над райисполкомом. Значит, тут она, советская власть. Где-то рядом… Засуетится старуха, засеменит на огород: затравенели овощи, полоть давно пора.
Маячит над грядками до сумерек, бранится с соседской курицей: «Ишь, окаянная, повадилась огуречную завязь склевывать…»
…Домой торопится Санька. Бежит мимо больничного штакетника, шлепает босыми ногами по горячей тропе. Отчим поедет траву косить — как бы не опоздать.
Лошади хрупают под навесом. Доедают пырей давешнего накоса.
Гнедко и Рыжуха смирно кормятся из одной охапки, брошенной им под ноги. Байкал стоит поодаль, в углу, привязанный сыромятными вожжами к подсохе. Перед ним — старая рассохшаяся кадушка, натоптанная доверху травой. Рысак дергает траву, щеря зубастый рот, косит глазом на лошадей и тихо, будто во сне, игогокает.
Вторую неделю кормит их тут Санькин отчим. Увел из райисполкомовской конюшни…
Дверь амбарушки отворена. Отчим сидит на обрубке дерева, вставляет в косье гнутые деревянные зубья.
— В больницу ходил? — спрашивает он, обстругивая ножом гибкую хворостину. — Ну, что там?
Санька махнул рукой, и лицо его по-стариковски сморщилось.
— Говорю с ней, а она молчит… Без памяти все. Не очнется никак. Докторица укол ей сделала… — Санька зашмыгал носом. — Видно, помрет мамка…
— Война, сынок. Она без жертвов не бывает. Кто раненый, а кто и совсем убитый будет.
Саньку не успокоили слова отчима, наоборот — обидели. Сказал так, будто в их жизни за это время ничего не случилось. А ведь беда-то на пороге стоит…
Герасим нагреб в бричке охапку травы, кинул лошадям, вернулся опять в новеть.
На дворе внезапно появился Верещака — «божий человек». Санька удивился: ктитор никогда прежде не заходил к ним. Не водил дружбы с отчимом. Сидел у себя в церковной сторожке, как сыч в дупле. Продавал свечи богомольным старушкам, крестики оловянные, просфоры… За это и прозвали его «божьим человеком».
Нынче выполз Верещака из «божьей» избы. К людям приглядывается. Вынюхивает что-то. Сюда зачем-то каждый день волочится. Чего отчим с ним якшается?
Ктитор присел на порожек, взял косье из рук Герасима, потрогал зубья куцыми и красными, как морковь, пальцами. Похвалил работу.
Герасим положил косу в бричку, подмазал задние колеса. Передние не стал снимать с оси, а квачом потыкал между ступицей и втулкой и спрятал заляпанную дегтем мазницу под амбар. Потом стал выносить из прируба сбрую.
И вдруг в тишине утра послышался рев моторов.
Санька выскочил за калитку. От моста на бугор взбирался приземистый, лобастый, как бульдог, легковой автомобиль. Его сопровождали два грузовика с солдатами и бронемашина. Вот и они проскочили мост через Друть и ползли теперь по бугру к площади, волоча по улице рыжий хвост пыли.
— Не комендант ли?
Герасим повернулся к Верещаке, приказал:
— Слышь-ка, Козьма, отскочи за травой. Гнедка в оглобли ставь. Схожу узнаю…
В избе он замешкался: подстригал раскустившиеся усы, примерял праздничную сатинетовую рубаху. На чердак зачем-то полез. Когда вышел за ворота, Санька — вслед. Дергает отчима за рукав.
— Не ходи! Застрелят…
— Не трусь…
Суетится. Торопится.
Боится Санька, но не отстает от отчима. Толчет ногами нагретый песок.
Машины остановились возле райисполкома. Из легковушки вылез немец — чернявый, горбоносый, с железным крестом на груди. На левом боку, на ремне, кобура — малюсенькая, как игрушечная. Желтые ремни скрипят. Санька исподтишка оглядывает чужеземца. На рукавах какие-то белые знаки с черным пауком посередке. Фуражка с высоченной тульей, на кокарде такой же крючкастый паук. На плечах офицерские погоны.
Герасим с поклоном подошел к офицеру.
— Большевик? — спросил тот, буравя Санькиного отчима черными глазами и попыхивая сигарой.
Герасим засмеялся, замахал руками. И вдруг сыпнул скороговоркой немецкие слова. Санька от удивления аж рот раскрыл. Ишь, как тарабарит по-ихнему… Где наловчился так? Дома Санька никогда не видал отчима с немецким учебником в руках. Отчим без заминки говорил и говорил на чужом языке, а немец-офицер слушал, не перебивая. Только кивал широколобой головой да изредка произносил одно и то же слово: «фортреффлих»
Роман известного английского писателя Питера Устинова «Побежденный», действие которого разворачивается в терзаемой войной Европе, прослеживает карьеру молодого офицера гитлеровской армии. С присущими ему юмором, проницательностью и сочувствием Питер Устинов описывает все трагедии и ошибки самой страшной войны в истории человечества, погубившей целое поколение и сломавшей судьбы последующих.Содержание:Побежденный (роман),Место в тени (рассказ),Чуточку сочувствия (рассказ).
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Суровая осень 1941 года... В ту пору распрощались с детством четырнадцатилетние мальчишки и надели черные шинели ремесленников. За станками в цехах оборонных заводов точили мальчишки мины и снаряды, собирали гранаты. Они мечтали о воинских подвигах, не подозревая, что их работа — тоже подвиг. В самые трудные для Родины дни не согнулись хрупкие плечи мальчишек и девчонок.
В 3-й том Собрания сочинений Ванды Василевской вошли первые две книги трилогии «Песнь над водами». Роман «Пламя на болотах» рассказывает о жизни украинских крестьян Полесья в панской Польше в период между двумя мировыми войнами. Роман «Звезды в озере», начинающийся картинами развала польского государства в сентябре 1939 года, продолжает рассказ о судьбах о судьбах героев первого произведения трилогии.Содержание:Песнь над водами - Часть I. Пламя на болотах (роман). - Часть II. Звезды в озере (роман).
Книга генерал-лейтенанта в отставке Бориса Тарасова поражает своей глубокой достоверностью. В 1941–1942 годах девятилетним ребенком он пережил блокаду Ленинграда. Во многом благодаря ему выжили его маленькие братья и беременная мать. Блокада глазами ребенка – наиболее проникновенные, трогающие за сердце страницы книги. Любовь к Родине, упорный труд, стойкость, мужество, взаимовыручка – вот что помогло выстоять ленинградцам в нечеловеческих условиях.В то же время автором, как профессиональным военным, сделан анализ событий, военных операций, что придает книге особенную глубину.2-е издание.
После романа «Кочубей» Аркадий Первенцев под влиянием творческого опыта Михаила Шолохова обратился к масштабным событиям Гражданской войны на Кубани. В предвоенные годы он работал над большим романом «Над Кубанью», в трех книгах.Роман «Над Кубанью» посвящён теме становления Советской власти на юге России, на Кубани и Дону. В нем отражена борьба малоимущих казаков и трудящейся бедноты против врагов революции, белогвардейщины и интервенции.Автор прослеживает судьбы многих людей, судьбы противоречивые, сложные, драматические.